На светлую дорогу - страница 7

Что касается капиталистов — еврейских или румынских, американских или французских, — то все они одного поля ягоды. Размышляя об этом, вспомнил и об иудейском празднике «Иом-Кипур» (судный день), когда раввины призывают всех верующих протянуть друг другу руки и простить все обиды, нанесенные в течение истекшего года. Но ведь я ничем не обидел эксплуататоров и спекулянтов, я перед ними не виноват, им нечего было прощать мне. Это они нагло обижали и обирали меня и других бедняков. Выходит, что призыв раввинов к всепрощению выгоден только Нейманам, Клейманам, Капустам! Мне стало ясно, что смысл такого призыва заключается в том, чтобы заглушить справедливую ненависть угнетенных к своим обидчикам, что при помощи подобных проповедей синагога берет под свое крылышко злейших врагов трудового люда, отвлекает народ от борьбы с угнетателями. Сама жизнь заставила меня осознать, что еврей-капиталист не может быть братом еврею-рабочему, как волк не может быть братом овце.

Однако, уразумев эту истину, я еще не скоро утратил веру в бога. Мне казалось, что заповеди, завещанные богом, сами по себе благородны, а зло, которое я наблюдал вокруг, объясняется тем, что люди перестали эти заповеди соблюдать. Поэтому ни тогда, ни долгие годы спустя я не помышлял о разрыве с синагогой. Сохранял я эту привязанность к ней и в условиях Советской власти. Мне казалось, что теперь, поскольку в нашем социалистическом обществе нет места для эксплуататоров вроде Капусты, синагога будет стоять ближе к трудящимся.

Но жизнь, этот суровый учитель, убедила меня в обратном. Я видел, какие неблаговидные дела творились в стенах синагоги, видел, что ее заправилы шли на любые бесчестные поступки, лишь бы нажиться побольше за счет обманутых прихожан. Где уж им думать о братстве! И если раньше синагога верой и правдой служила богачам, то теперь ее пытаются сохранить хапуги и стяжатели. Я понял, что если бы Яхве действительно существовал, то он, будучи по уверению торы всемогущим, бесконечно мудрым и справедливым, не допустил бы, чтобы его храм был отдан на поругание темным дельцам.

Мне, трудовому человеку, обман и лицемерие были всегда отвратительны. Не желая больше обманывать ни себя, ни других, я во всеуслышание заявляю о своем решении порвать раз и навсегда с иудаизмом и с синагогой.

Исаак Аронович Коган,

грузчик станции Тирасполь.

Еще в ранней юности у меня обнаружился сильный и звучный голос. Слушать мое пение собирались люди из многих местечек. Я мечтал учиться. Хотелось стать профессиональным певцом. Но это была только мечта. Разве могла она осуществиться в условиях боярской Румынии? Двери консерватории для бедняка-еврея были закрыты. Вот и пришлось мне пойти по стопам отца, потомственного кузнеца.

Отец от зари до зари гнул спину на богачей, но достатка в доме не было. Подрос я, стал помогать отцу. Как и он, большую часть времени проводил в кузнице, у горна. Но жизнь не улучшалась, семья едва сводила концы с концами.

Заветная мечта стать профессиональным певцом никогда не покидала меня. Мне многие искренне сочувствовали, но оказать помощь не могли. Это было не в их силах. Как-то знакомые и друзья нашей семьи подсказали моим родителям и мне, что применение своему врожденному таланту я смогу найти только в синагоге. В тех условиях это действительно было так. Отец после долгих колебаний решился пойти к местному раввину и просить его пристроить меня к синагоге. Раввин охотно согласился. Он понимал, что для «храма божьего» человек, обладающий хорошим голосом, — это сущий клад. Так в 1934 году началась моя служба в синагоге. Закончилась она совсем недавно, по моей воле. Я решительно отказался от прибыльного места кантора оргеевской синагоги и сказал всем, что мой голос никогда больше не будет воспевать несуществующего бога Яхве.

Долголетний опыт, сама жизнь убедили меня, что мое дарование использовалось раввинами в качестве приманки для привлечения людей в синагогу. Спекулируя на естественном стремлении людей к прекрасному, иудейское духовенство испокон веков использовало народные таланты для обирания доверчивых прихожан. Немалые барыши извлекал и раввин Меламуд. До установления Советской власти в Бессарабии Меламуд занимался торговлей. Но коммерция, видимо, не удалась ему. Он решил «потрудиться» на ниве бога Яхве. Отрастив себе бороду, Меламуд стал частым посетителем синагоги. Вскоре он пробрался к руководству религиозной общиной. Сначала подвизался в роли птицереза, а затем стал раввином.