На торный путь - страница 15

Для порядка выждав довольно долго, государыня наконец-то благосклонно улыбнулась фельдмаршалу.

– А скажи мне, граф, что ты про Литву думаешь?

Миних понял, что речь идёт о недавней попытке взять под царскую руку часть Русско-Литовского княжества, и, заметно напрягшись, ответил:

– В Литве, государыня, не все нас поддерживают. Полагаю, коли там утвердился король Август, пока того достаточно. На западном рубеже тихо будет.

– Ну, раз ты так полагаешь, скажу… – Анна Иоанновна было умолкла, но затем, немного помолчав, продолжила: – Ты знаешь, фельдмаршал, что наш враг исконный – султан турецкий – воюет сейчас с Персией?

Поняв, что вопрос задан далеко неспроста, Миних важно кивнул, и тогда Анна Иоанновна высказалась прямо:

– Ещё ведомо нам, что он позвал себе на подмогу хана крымского… Так я вот думаю, что ты мне на это скажешь?

– Момент удобный, – сразу смекнув, о чём речь, ответил фельдмаршал.

Как весьма опытный военачальник, Миних прекрасно понимал: для того чтобы обезопасить южные рубежи России, перво-наперво надо сокрушить Крымское ханство. И фельдмаршал, ещё раз пораскинув мозгами, высказался без обиняков:

– Раз, матушка, для нас в Польше всё сложилось благоприятно, самое время так прижать хана, чтоб он за Перекоп и носа высунуть не смел.

– Оно, конечно, весьма желательно, только позволит ли то нам султан турецкий? – высказала сомнение императрица.

– Ежели, матушка, султан у хана сикурсу просит – значит, дела у него идут туго. Опять же и хан, если мы подойдём к Крыму, от Бахчисарая далековато будет.

– Пожалуй не поспеть с этим, – вздохнула Анна Иоанновна. – Это ж сколько времени собираться надо.

– Так, матушка, мы же ещё при государе Петре Алексеевиче к войне с турками готовились, – сообщил Миних и пояснил: – В арсеналах и магазинах засечной линии всё надобное ещё тогда собрано было. А в самом Воронеже вообще главные склады.

– И провиант? – быстро спросила государыня.

– И провиант, – подтвердил Миних.

– Ну, если так… – Анна Иоанновна задумалась, а потом как-то искоса глянула на Миниха. – А ведь для войны, фельдмаршал, повод надобен…

– Так и он уже есть, – тут же заверил государыню Миних. – Хан без всякого дозволу через наши земли шёл.

Анна Иоанновна поняла: Миних прав, но говорить об этом поостереглась и предпочла уйти от прямого ответа, делано вздохнув. И тут фельдмаршал, решив, что момент удобный, высказал сокровенное:

– Наши конники, матушка, пока ещё на татарский манер ездить ладят, а у кирасир и посадка не та, и в атаку они купно идут, чтоб единым ударом любого неприятеля в расстройство привесть.

– Это к чему ты ведёшь? – не поняла государыня.

– Без кавалерийских офицеров нельзя, – покачал головой Миних и, подумав, добавил: – Ещё я графа Бирона просить хотел нужных лошадей купить поспособствовать. Кирасирам крепкие кони требуются.

– Так ты с просьбой, – понимая, что это всего лишь предлог, Анна Иоанновна хитро глянула на Миниха. – Чай и не с пустыми руками?

– Да что ты, матушка, так, презент маленький. – С этими словами Миних достал французский орден Св. Людовика и протянул государыне. – Вот после боя солдаты подобрали и мне принесли.

– Ишь ты какой знатный! – восхитилась государыня и, с интересом разглядывая орден, похвалила Миниха: – С французами ты капитуляцию хитро составил. Обещал в порт доставить и доставил. Теперь я их домой не отпущу, пока «Митаву», хитростью ими взятую, обратно не возвернут.

– Старался, как мог, матушка, – заверил императрицу Миних.

– Ладно, фельдмаршал, старался он, – понимающе усмехнулась государыня и сказала: – Ступай, твои слова ещё обмозговать надобно, а касаемо графа, то я сама его уведомлю, зачем ты тут был.

Благодарно поклонившись, Миних отступил к двери, а Анна Иоанновна ещё долго сидела молча, ожидая, когда Бирон соизволит зайти. Граф заявился, только окончив смотреть лошадей, и тотчас стал покаянно кланяться.

– Прости матушка, не знал, что ты здесь.

– Полно тебе, не сержусь я… – Анна Иоанновна благосклонно посмотрела на графа. – Ну что, друг сердечный, жеребцом-то доволен?

– Да. – Бирон ответно улыбнулся и после короткой паузы заметил: – Я смотрю, и ты, душа моя, почитай что светишься, отчего так?