На весах греха. Часть 2 - страница 12

— А вы его дочь? — еще раз оглядела она Елицу — Вы очень похожи.

«Интересно, когда это ты успела разглядеть? мысленно съязвила Елица и вежливо ответила:

— Племянница.

— Ах, вот как!.. Наверное, помогаете ему творить?

— Да, готовлю ему обед, — отомстила Елица.

— Какая вы скромная… Но зачем же так, вы можете ходить в нашу столовую, я проинформирую товарища Трифонова.

— Думаю, что дядя не согласится.

— Почему? — искренне удивилась женщина.

— Он обожает домашнюю кухню.

— Он гастроном?

— Завзятый.

— Все писатели гастрономы, я это давно подметила.

— Интересное наблюдение.

— Это вполне естественно. Писатели изучают жизнь, а для этого нужно здоровье. Я прочла все книги товарища Няголова, — не без гордости объявила женщина.

— Советую вам не говорить ему этого.

— Почему? — изумилась женщина.

— Потому что он может проверить, что и как вы поняли. Он это очень любит.

— Я готова! — выпятила бюст женщина. — Я помню всех его героев! А вы?

— Я его не читаю, — хладнокровно солгала Елица.

— У нас с ним разные эстетические взгляды.

Женщина посмотрела на нее сначала недоверчиво, а потоки с явной укоризной:

— И он терпит?

— А что ему делать — я хорошо готовлю.

Елица уставилась на бюст женщины.

— Странно, — гостья понизила голос, — ваш дядя выдающийся писатель, его читает вся страна…

Вошел Нягол, одетый в летнюю спортивную куртку и цветную рубашку.

— Я готов, — густо пробасил он, будто в комнату влетел огромный майский жук.

Елица проводила его к машине.

Трифонов встретил гостя у наружной двери кабинета. Это был высокий человек лет пятидесяти с лишним, на висках и в чубе, сохранившемся с молодых лет, была седина.

— Здравствуйте, здравствуйте, — он протянул гостю обе руки и поздоровался, подчеркивая этим сердечность отношения и солидность своего положения. — Мы с вами, кажется, только на торжественных собраниях видимся?

Нягол знал его — Трифонов был руководителем местного масштаба, не страдавшим манией собственной значимости. По кабинету чувствовалось, что хозяин любит порядок и чистоту и стремится насаждать их и в округе.

Они сели в кожаные кресла, Нягол придвинул к себе огромную пепельницу, изображавшую исторические баталии, Трифонов, куривший редко, предложил гостю блестящую шкатулку с импортными сигаретами. Нягол похвалил хозяина — прекрасно выглядит, наверное, охотник? Охотник, немного садовод и цветовод, любит бывать на природе, ограничивает себя в мясе, а в последнее время и в хлебе — начал обрастать жирком, а это нехорошо и для здоровья, и не способствует успеху у женщин…то есть у жен, конечно.

— Вы здесь что же, на многоженство перешли? пошутил Нягол, Трифонов громко рассмеялся, — явный признак того, что он человек не скрытный, и сказал, что с точки зрения соображений да заседаний, пожалуй, да: нужно же повышать роль женщины на нынешнем этапе. Он явно старался держаться полушутливо-полусерьезного тона со знаменитостью, каковой был уважаемый земляк Няголов.

Вошла пожилая, гладко причесанная женщина в платье с белым, как у школьницы, воротничком сердечно улыбнулась и спросила, что подать: кофе, чай, соки?

— Виски, по маленькой, а, товарищ Няголов? — предложил Трифонов, нарушая внутренний распорядок.

Нягол согласился.

— По маленькой виски, Стефанка, кофе и соки, — распорядился Трифонов, и женщина вышла с тем же достоинством, что и вошла. — Ну, давно ли в родном городе, надолго ли? А я признаюсь, не знал, — он посмотрел на свои электронные часы.

Нягол не стал сообщать о смерти отца, не желая затягивать разговор и боясь поставить хозяина в неловкое положение. Да и этот взгляд на часы тоже был явно неспроста…

— Надолго. Думаю пробыть все лето, а может, и осень, — смотря как пойдет работа.

— Что-то новенькое, а? — откликнулся Трифонов. — Почитаем, почитаем!

— Об этом еще рано говорить, сначала надо написать.

— Ну-у! — развел руками хозяин. — Писатель мирового уровня, мы же гордимся…

— Не надо, Трифонов, сглазишь.

— Значит, будем за вас болеть и ждать! — моментально сориентировался тот.

«Если нечего делать, сидите и болейте», — с досадой подумал Нягол.

— Знаю, что вы устроились в отцовском доме, — снова начал разговор Трифонов, — для вдохновения это, пожалуй, хорошо, а как с удобствами? У нас есть квартира для дорогих гостей, да и резиденция свободна, так что милости просим.