На волнах страсти - страница 10

Трассу будущей скачки Роберт, как обычно, всю прошел накануне пешком. Его опыт жокея уже не раз доказал правильность этого метода. Пожалуй, он уже обошел своими ногами более сорока ипподромов родной Великобритании, то есть практически все основные места, где ежегодно с октября по апрель проводятся соревнования по стипль-чезу. Затраченное на рекогносцировку время вполне окупалось. Наметить для себя наиболее заметные ориентиры, места расположения и характер препятствий, оптимальные подходы к ним и места для преодоления барьеров, возможные места для толчка, оценить состояние почвы, особенно после недавно прошедшего дождя или снегопада. Да мало ли что нужно учитывать жокею для успешного прохождения трассы. Всего не перечесть, включая самочувствие и настроение коня. Не говоря уже о собственном.

Роберт невольно поежился после этой мысли, и сразу же заныла правая ключица, поврежденная в очередной раз всего две недели назад. Уже три перелома, причем в одном и том же месте. К сожалению, как ни старайся, а травм в этом виде спорта не избежать. Пока, к счастью, серьезных не было. Помимо ключицы, одно повреждение колена и трещина в ребре. Впрочем, на нем, как на собаке, все заживает почти мгновенно. Настоящая загадка для докторов. Он и сам почти уверился в то, что способен, мысленно настроившись, мобилизовать всю внутреннюю энергию, направив ее на исцеление какого-то конкретного места на теле. Например, за эти две недели он практически полностью и самостоятельно залечил последний перелом ключицы, к тому же удачно скрыв это от врачебной комиссии. Иначе могли вообще не допустить к этому столь важному для него соревнованию.

Кстати, травмы приохотили его еще к одному интересному виду спорта — подводному плаванию. Началось все случайно, с рекомендации очередного эскулапа после повреждения колена. Мол, плавание в этом случае весьма полезно для разработки сустава. Методично пересекать, как дрессированный дельфин, небольшой искусственный бассейн с хлорированной водой от стенки до стенки вдоль ограниченной канатами дорожки было не для него. Характер не позволил бы долго выдерживать такое издевательство над столь самодостаточной и талантливой во всех отношениях личностью, к какой он себя причислял. Но господь не оставил его своей милостью. Случилось так, что Роберт как раз в этот период познакомился с отличным парнем, американцем, фанатом подводной охоты с фоторужьем и аквалангом. Нередко этот бывший боец морского спецназа, «морской котик», как называют себя сами пловцы, любил побаловаться под водой также и настоящим оружием в виде остроги, гарпунного ружья или более современных и экзотичных орудий убийства ни в чем не повинной рыбешки, осьминогов и прочих морских обитателей.

Однако Роберта к этому кровожадному занятию он так и не смог приохотить. А вот просто поплавать с аквалангом, исследуя своими глазами тайны и красоту подводных миров на разных широтах и глубинах — эта идея пришлась Роберту по вкусу, захватив его целиком. Владения подводных владык оказались намного богаче, чем суша. Жаль только, что акваланг не позволяет опускаться на значительную глубину, так что большую часть обитателей океанов и морей, пока удалось увидеть только в богато иллюстрированном справочнике по ихтиологии. Впрочем, может быть, еще удастся побывать и на предельных глубинах, внутри батискафа или батисферы. Опуститься на самое дно самой глубоководной впадины в Тихом, Индийском или Атлантическом океане. Увидеть своими глазами всяких электрических монстров и химер, вынужденных создавать собственные природные источники освещения из-за жизни в вечной темноте. Чего стоят одни имена таких живых плавающих биогенераторов, звучащие на латыни, как заклинания халдейских мудрецов: линофрина, галатеатаума, долопихт, лазиогнат…

Роберту удалось даже избежать всеобщего поветрия аквалангистов — создавать дома коллекции из обитателей моря, якобы, добытых лично. Стандартного набора из морских кораллов, морских звезд и ежей, шаровых рыб, морских коньков, челюстей акул и т. п. Даже аквариумом не обзавелся, тоже из принципиальных соображений. Он вообще считал, что неодомашненное живое существо должно существовать в естественных условиях обитания, на воле.