На восьмом пути - страница 8

— Он в годах? — переспросил Денисов.

— Выглядит моложаво.

— Как он завладел деньгами?

— Собственно, официантка сама отдала. Теперь кусает локти. Сказал, что у него неприятности на работе, срочно нужно внести шесть тысяч. Через два дня обещал отдать. Ей пришлось снять со счета…

— Почему занимаетесь вы? Не Курский вокзал…

— Передача денег произошла на нашей территории — на автобусной остановке. Действительно, повезло…

На лестнице раздался шум, инспектор сорок пятого поморщился:

— Это она.

Денисов поднял лежавшие на столе еще теплые, после глянцевателя, фотографии. Черты погибшего на них — фас и оба профиля — приобрели значительность, какой Денисов не заметил в больном обеспокоенном лице Бухгалтера при жизни. Здесь же, на столе, лежали фотоснимки двух других потерпевших.

— В Новосибирск он выезжал? — Денисов смешал фотографии.

— Мог. Он по три месяца не вылезал из командировок. Дальний Восток, Сибирь…

— Сюда? — в кабинет вошли понятые — две молодые женщины с новыми одинаковыми сумками.

Инспектор сорок пятого обернулся к Денисову:

— Кого приглашать первой? Шофера?

— Давай потерпевшую.

Денисов объяснил понятым их обязанности — женщины промолчали: собственное прикосновение к чужой беде, несомненно, показалось обеим лишним, даже назойливым. Казенные стены кабинета не располагали к длительному пребыванию в нем.

— Без нас нельзя? — спросила одна, побойчее, в беличьей шапке.

— Закон обязывает.

В дверь постучали. Вошедшая — молодая женщина — выглядела усталой.

— Стеблова Нина… — она подошла к столу. — Где вы работаете? — спросил Денисов.

— В транспортном отделе шофером… Александр Ефимович был проведен на должность инженера отдела снабжения. Ему выделяли дежурную автомашину…

— Он долго у вас работал?

— Недолго. Можно сказать, совсем мало.

— А где другая женщина?

Стеблова замялась:

— Не идет: думает, что о н здесь.

— Труп в морге.

— Ей объясняли — не верит… Говорит: до смерти боюсь мертвяков!

Денисов подвинул протокол.

— Предупреждаю об ответственности за ложные показания. Подпишите… Посмотрите эти фотографии.

— Позвольте… — Стеблова только на мгновение прикоснулась взглядом к фотоснимкам. — Не то. Александра Ефимовича здесь нет.

— Это точно?

— Я бы его сразу узнала.

Дверь в кабинет приоткрылась. В коридоре слышались голоса:

— Я говорю: там только фотографии… — Инспектор сорок пятого держал дверь, не давая ей захлопнуться.

Резкий голос, похожий на мужской, возражал:

— С какой стати ему бросаться под поезд с деньгами? Подумайте!

— Это другой вопрос. Но надо же вначале убедиться. Приметы не полностью, но подходят. Главное — сумма! Банковская упаковка. И те же купюры… — Инспектор, наконец, нашел убедительный довод: — Не собираетесь же вы дарить их чужим людям?

Он победил. В дверях показалась голова и мощный торс. Мужеподобная матрона лет шестидесяти — прямая, с морщинистой высокой шеей и каменным выражением лица, не здороваясь, быстро подошла к столу.

— Где? — женщина быстро разбросала фотоснимки. — И для этого меня вызвали? Ничего похожего!

— По-вашему, не он? Вы хорошо смотрели? — спросил инспектор сорок пятого отделения.

— А где одежда? — лицо ее побагровело. — Покажите кашне!

— Кашне не было.

— Не было? — потерпевшая была уже в коридоре. — Смеетесь? Он одевался как интеллигентный человек! Я с первого дня твержу: шелковое кашне, галстук! Месяц не могут найти!..

— Бывает, везу его от нее… — шепотом сказала Стеблова. — Он всю дорогу молчит. Только вздохнет: «Вы не можете представить, Нина, сколько надо воображения, чтобы с нею остаться…»

— Одевался хорошо? — спросила одна из понятых.

— Это точно. Всегда в пуловере, в галстуке…

— Вдвойне подлец, — объявила понятая в беличьей шапке.

В коридоре потерпевшая дергала все двери подряд:

— Куда идти? Что вы меня тут заперли?

— Минуту! — крикнул Денисов.

Он вспомнил ориентировку.

Инспектор сорок пятого отделения удивленно посмотрел на него.

— Зайдите с потерпевшей ко мне в кабинет. Рядом…

— Боюсь, она никуда не пойдет…

— Этот человек задержан. Он сейчас у меня.

Денисов поднялся, с понятыми прошел к себе. Трое, сидевшие в его кабинете, по-разному реагировали на их появление.