На высочайших вершинах Советского Союза - страница 10

Спустившись по сплошным осыпям, догнали погонщиков скота. До прииска Сергиевского, говорят, верст десять. Подзакусили.

В первом часу мы были у реки Большая Бирюса. Серко, который должен перевозить нас, вдруг заупрямился, забрыкался. Настойчиво усаживаюсь на него и кое–как загоняю в реку. Здесь он «удивил» такими прыжками, что с трудом удерживаюсь мертвой хваткой. А впереди еще уйма бродов.

Дошли до прииска Сергиевского. Несколько домишек. Людей не видно. Версты через три опять прииск. Несколько бараков и домишки.

К вечеру добрались до прииска Покровского. В пути одна лошадь увязла в трясине по брюхо. С большим трудом вытащили ее. На прииске нас встретили довольно ласково. Отвели нам целый клуб: четыре стены, крыша и даже сцена в нашем распоряжении.

   23 июля. Отоспались хорошо. Утром занялись подготовкой к походу. Достали около четырех килограммов сушек. Больше ничего не было. Выйти придется завтра, ибо сегодня погода испортилась, да и выходить лучше с утро пораньше.

   24 июля. Дождик стих. Кругом мокро.

Вода в Бирюсе все еще высокая, правда за ночь немного спала. Надеемся, что и в Мархое не утонем, хотя слава про него идет дурная.

Подъем начали небольшим логом, чуть пониже притоков, по еле заметной мокрой тропе. Вымокли сразу до пояса. Дальше двинулись по гривке через небольшой лужок и начали первый серьезный подъем. Тяжело. Спину ломит от сумки. Ноги вязнут в глубоком мхе, чуть не до колен. Жара. Выше пошла почти голая гривка. Идти легче. Небо в беспросветных тучах — к дождю и туману.

Наконец влезли и очутились над Мархоем. Их два: один бежит на нас с юго–запада, другой справа, почти прямо с юга.

Спуск происходил чуть не по отвесу. Трава скользит. Сколько уже раз падали! Недалеко от реки вдруг обрыв, скала. Долго маялись, пока спустились. Внизу первый чай и обсушка после брода; благо солнышко решило нас обогреть.

Дальше пошли берегом южного Мархоя. Тропа то теряется, то появляется вновь. Мелкий низкорослый лесок. Выше лысеют голые хребты, а дальше виднеются пятна белков.

Решили подняться на хребет. Пыхтим долго и вылезли на пролом. Лог перерезает весь хребет. Пришлось опять спуститься.

Идем вверх до вечера. Уже в темноте готовим суп и ложимся спать под шум бурливого Мархоя.

25 июля. Идем дальше вверх. Тропа ладная, сравнительно сухая и ровная. Так довольно долго шли до левого притока, бурно вырывающегося из ущелья.

Вскоре идем уже без всякого намека на тропу. Сперва высоким лесистым берегом, потом по руслу, прыгая с камня на камень и облазывая скалы с водопадами. Белки уже на виду. На речке частенько встречается лед. Сама речка стала значительно уже. Лесок все время редкий с большим преобладанием лиственницы. Мошек и комаров, к счастью, мало. Так мы шли до дневного привала под корявым кедром.

В этот день нам не суждено было двинуться дальше. Сгустились тучи и вскоре полил проливной дождь. Он шел с небольшим перерывом до самого вечера. Пришлось устраиваться под этим развесистым кедром на ночевку. Дождь лил всю ночь.

26 июля. Кедр оказался водопроницаемым. Поэтому ночь показалась нам достаточно влажной, и мы встали совсем отсыревшими. После некоторой обсушки и «подкармливания» двинулись дальше.

Вскоре плохонький лесишко кончился, пошла тундра. Вышли к бурному ручью. По бокам поднимаются хребты, как бы обрезанные плотной каймой туманов, от которых спускаются полосы снега.

Дошли до характерной воронки. На дне ее подкрепились последними сушками и шоколадом и полезли на самый хребет. Сплошная осыпь. Движемся с камня на камень. Кажется, подъему конца не будет. С частыми передышками долезли, наконец, до самого верха, на острую каменистую гриву.

Вид чудесный. По одну сторону громадный лог, окаймленный хребтами и снежными вершинками. По другую — хребты, хребты в клочьях облаков, клубящихся как в котле.

Освещенные солнцем вершины отливают перламутром. Фотографировать решили со следующей более приподнятой вершинки, но когда залезли на нее, оказались в белом мраке облаков и уже ничего не увидели. Дальше взяли направление примерно на юго–запад и пошли по гребню хребта в сплошном тумане. Падал снег. В одном месте вершина хребта перешла в неширокое сильно заснеженное плоскогорье. Впечатление было такое, будто идем зимой по равнине; оно усилилось еще более, когда сквозь туман пошел мокрый снег.