На звук пушек - страница 2

– Во-вторых, я тебе говорил, что мы навестим квартиру удачливого биржевого спекулянта. Здесь обязательно должно что-то быть припрятано.

– Я как-то по иному представлял себе жилище крупного дельца.

– Это его тайная норка.

– Раз ты просто болтаешь, значит, норка оказалась пустой.

– В бюро всякая мелочь, а сейф и вовсе пуст.

– И что теперь?

– Осмотрим кабинет, а потом всю квартиру, – пояснил Дюпон. – Должен быть тайник.

– А что за мелочь в бюро?

– Так, всякая ерунда, – Дюпон поворошил стопки бумаг, выбранные из ящиков и рассортированные по поверхности бюро. – Несколько векселей и расписок, какие то договора, выписки. Надо разбираться. Но очень похоже, что наш клиент собирался кого-то шантажировать. Кстати, капитан, не хочешь стать оружейным фабрикантом? Тут есть подходящие векселя. И среди них – на Эдуарда де Бомона, оружейного мастера из Маастрихта. Не придется даже менять фамилию! – Гаспар издал приглушенный смешок. – Это если на минутку забыть о том, что Жоржа Бомона ищут ищейки чуть ли не всей Европы.

В ответ Бомон, не оборачиваясь, продекламировал:

– Если за тобой стишки записывать, можно составить целую книжку, – проговорил Дюмон.

– Зачем у поэтов хлеб отбирать, – возразил Бомон. – Стихи и песни и без меня есть и будет кому написать. Ты лучше документики, те, что касательно оружейников, в сторонку отложи. Может, и пригодятся как.

Дюпон только ухмыльнулся на слова товарища, ему была известна любовь Жоржа к оружию.

Послышался удаленный звук пушечного выстрела, а вслед за ним взрыв снаряда.

– Бомбой саданули, – прокомментировал Гаспар. – И зачем? Не вижу смысла стрелять раз в час.

– Зато нам польза: патруль убрался с набережной. Что касается цели обстрела: просто не дают расслабиться, отдохнуть.

– Солдатам плевать на такой обстрел. Сам ведь знаешь. Спят как суслики при любой канонаде.

– Солдаты – это одно. А вот гражданские непривычны. Представь, как это лежать в кровати и ожидать, что вот сейчас в спальню упадет смерть.

– А гражданские тут причем? – удивился Гаспар, даже отвлекшись от сейфа.

Жорж ухмыльнулся:

– Национальная гвардия Парижа – те же гражданские, только с оружием. Парижанам на уровне подкорки вбивают, что бунтовать нехорошо.

– На каком уровне? Что за подкорка?

– Сознание – это мозг. Подкорка – это инстинкты, подсознание.

– Ты-то откуда знаешь?

– Не помню. Где-то читал.

– Не знаю, не помню, – передразнил Гаспар товарища. – Очень удобное объяснение. Но скажу тебе, что нынешний обстрел не сравнится с той бомбардировкой, которой Париж еще недавно подвергли немцы.

– Посмотришь, что будет, когда версальцы пойдут на штурм.

– Чертов карлик!

– Я думаю, верхушка Коммуны, тоже не будет себя сдерживать в разрушениях, чтобы хоть уничтожением дворцов отомстить богачам.

– Значит, мы посетили Париж очень вовремя, – Дюпон продолжил осмотр квартиры, не прерывая разговора. – Так ты хочешь сказать, что Тьер учит парижан не бунтовать?

– Сам же помнишь: во Франции революция каждые пятнадцать-двадцать лет. Вот выбьют пассионариев, и лет сто будет тихо.

– Возбуждающие?[2] Это еще кто такие?

– Скорей, «увлекающие за собой». В общем, выбьют всех рисковых, деятельных людей. Ну пусть не всех. Тех кто рискует ради наживы оставят. Они безвредны. Даже полезны. А остальных приучат к мысли, что бунтовать опасно. И будет спокойней.

– Пока они только озлобляют парижан.

– Мы еще увидим, что будет, когда версальцы пойдут на штурм.

– Да уж… Верю тебе на слово. Как лишать ближних жизни, ты знаток, которых поискать. Мне бы столько способов отъема чужого имущества – в полгода Ротшильдом стал.

– Раз ты знаешь, где живет дочка Даву, то, может, тебе известно и на каком этаже ее квартира?

– А тебе зачем?

– Кажется, не все воры столь же щепетильны, как ты. Или не у всех отцы служили под началом маршала.

– Что там? – Гаспар подошел к окну и, спрятавшись за штору, выглянул на улицу.