Набег - страница 10

Грохот и разбудил его посреди сладкого ночного сна. Что случилось, он понял не вдруг. Но грохнул другой выстрел. И пришло пониманье.

Выбежав из шалаша и не забыв про мелкашку, он крикнул в темноту:

— Дед! Ты где?

— Здесь я… — ответил Николай, невидимый во тьме.

Артур припал на колено, вглядываясь в брезжущую темь августовской ночи, и в тишине услышал голос уходящего автомобильного мотора.

— Уезжают, дед?! — громко спросил он.

— Вроде…

Тогда Артур кинулся по белеющей во тьме дороге. Пробежав десяток метров, он поднял винтовку и выстрелил в уходящий звук, тут же вспомнив, что коробка с патронами в шалаше.

— Куда побег?! — окликнул его дед. — Догонять, что ль?

Артур вернулся и не сразу углядел Николая. Тот, стоял во тьме, сливаясь со стволом дерева, подле самого база. Рядом рвался с поводка Волчок.

— Куда побег? — повторил Николай. — Стой здесь. Может, кто притаился.

Артур не послушался, но уже крадучись, с оглядкой сбегал в шалаш за патронами. Он и потом к деду не вернулся, а, присев с винтовкой наизготове, стал вглядываться. Глаза обвыклись. Слух обострился, но ловил лишь ропот листвы да нетерпеливое повизгивание Волчка.

До утра еще было далеко. Звездного света хватало, чтобы увидеть темные купы деревьев, горбылевую огорожу, дальше сгущалась мгла.

Артур только что не повизгивал, как Волчок, но била его крупная дрожь нетерпенья. Внагибку он подбежал к Николаю и спросил негромко:

— Чего было?

Николай, Насторожив ухо ладонью, вслушался во тьму:

— Не слыхать?

— Нет.

Николай отдал ружье внуку:

— Оба ствола заряжены. Сиди здесь, а я пойду погляжу, — и добавил громко: — Чуть чего, стреляй картечью! Бей напрямую!

С собакой на поводке, с мелкашкой наперевес, Николай пошел вдоль городьбы база, проверяя ее. Встревоженная скотина сбилась темной кучею.

Обошли почти всю городьбу, но в дальнем углу, возле навесов, Волчок вдруг рыкнул и натянул поводок.

— Со мной… — приказал Николай и громко спросил: — Кто здесь? Артур! — крикнул он. — Держи на мушке! — И снова спросил: — Кто здесь?

— Лупану! Лишь шумни! — отозвался Артур.

В сумраке скотьего навеса ничто не шевельнулось. Волчок продолжал тянуть от база. Николай с трудом держал его, приказывая: «Со мной…» Миновав стену навеса, Николай вынул фонарик, зажег его и, вернувшись, прошел прежний путь, освещая горбылевую огорожу желтым лучом. Все было цело.

Не до конца поверив, что опасность ушла, Николай вернулся к Артуру, сказал ему: «Присядь» — и сам устроился радом, в подножии дерева, стал рассказывать:

— Ты уснул. Я прибрался. Волчка привязал тут, у база. Хотел лечь. А потом думаю, дай посижу покараулю. Далеко, услыхал, машина гудит. Гудит и гудит. Вроде идет к нам, а света не видать. Из леса выехала, должен быть свет, а нету его. Хотел тебя будить, а машина смолкла, остановилась. Но от нас вроде далеко. Я жду, а ее — нету, молчит. Молчит и молчит. А потом Волчок как кинется… Я кричу: «Кто идет?» Молчат, а Волчок рвется. Тогда я и пальнул; не дюже низко, скотину боялся задеть. Пальнул — и чую, кто-то побег. Убегает. И вроде не один. Я еще пальнул. Бегут. А потом машина завелась.

— Надо бы не верхом. Надо бы напрямую их, гадов, — сказал Артур.

Прислушались. Ночная тишина молчала. Шумно вздыхали быки. Ветер шелестел в маковке дерева. Стрекотали сверчки.

У-гу! у-гу! у-гу! — прокричала за рекою птица.

Первые петухи начинали петь далеко, на хуторе.

Посидели еще, подождали. И теперь уже вместе, Николай с собакою впереди, пошли к дальнему углу, где рвался Волчок.

И снова он потянул от городьбы в сторону.

— Стой здесь, я пройду, — сказал Николай.

Прошли недалеко. Волчок кинулся и схватил что-то темное. Это была кепка. Уже потом, на свету, разглядели ее: большая серая кепка, новая, но уже сальная от грязи на подкладке, по ободу околыша. Пахло от нее одеколоном.

Остаток ночи не спали. Когда развиднелось, сходили дальше и нашли след машины, разворот ее.

С утра Николай отослал Артура на хутор с наказом:

— Кум Петро вечером пускай надъедет, с ружьем. Передай ему, что и как, но чтобы не болтал. Узнает начальство, заставит на ферму вернуться. А там не привесы пойдут, а отвесы.