Набег - страница 6

— Их половина передохнет, — сказал Николай.

— Отбракуй. Вовсе некудовых мы сактируем, спишем. Лишь бы остальных поднятъ.

— Это вы ему новую казню придумали, — враз определила Ленка. — Новый хомут, какой для дураков.

— Всем нам, Елена Матвеевна, в новый хомут лезти, — поскучнев, сказал зоотехник. — Сами видите, слышите. Телевизор галдит и газеты. Указ президента, постановления. Новая метла метет. Куда деваться. А для вас дело предлагаем выгодное. Бычата плохие, но были бы кости, а мясо Николай сумеет наростить. Не впервой. За него и получит.

— Кто-то за него получит, — впрямую залепила Ленка. — Начальнички получат, а дураку — лишь взашей.

— Нет! — твердо сказал зоотехник. — Все как на ладошке! Переважим бычков, подпишем договор, и они в твоей воле: хочешь — в колхозе корма бери, хочешь — на базаре, нас не касается. Сдаточный вес наберут — примем по сложившимся ценам. Какие будут. А управляйтесь сами. Сладишь — один работай. Захочешь — возьми напарника. Зятьев призови, сынов. Апрель, май… — считал зоотехник. — Семь-восемь месяцев впереди. Таких можно быков выкормить — по пять центнер. Не меньше ста тысяч заработаешь.

— Заманивать мастера… — не поверила Ленка. — Набрешете — кобель не перепрянет.

— Пишу расписку, — с ходу предложил зоотехник. — Если Николай при сдаче получает меньше ста тысяч, я доплачиваю из своего кармана. Писать?

— Чего это ты добрый такой? — спросила Ленка.

— Я не добрый, я считать умею. Не выйдет сто тысяч, доплачу. Но… — погрозил он. — Если будет выше, то все, что сверху, отдашь мне. Вторую подпись тоже поставь. Ясно?

Такой поворот Ленке не понравился, она поглядела на мужа вопрошающе.

Николай лишь сидел и вздыхал, слушая зоотехника да жену. Он понимал, что взнуздывают его и хотят запрячь, а потом придется везти. Не хотелось. Наработался он за жизнь. Наломался.

А деньги что… Денег, если припомнить, было и перебыло в руках. Но проку от них? Не денег хотелось — покоя. И потому ответил он зоотехнику прямо:

— Не пойду. Ищите других, помоложе.

И, провожая гостя на волю, к машине, повторил еще раз:

— Не пойду. Лишь из больницы. Не оклемался. Врачи велели полегче тянуть.

Вечерний автобус из райцентра прогудел у амбаров и покатил на Вихляевку. Видно, дорога совсем обсохла.

Николай с Ленкой гостей не ждали, а они уже были рядом, пройдя от автобусной остановки задами, через гумно.

Стукнула дверь, и объявились. Старшая дочь Анна шагнула через порог:

— Хозяева дома? Живые? Здорово дневали!

За спиной ее, возвышаясь над матерью, стоял Артур, без шапки, черные волосы до плеч.

— Здравствуйте, — тихо промолвил он.

Николай поднялся навстречу. Ленка заохала, выбираясь из кровати.

Упреждая вопросы, дочь объявила:

— Я тем же автобусом — назад, шофер скоро подъедет. Привезла вам сыночка, пусть перебудет хоть месяц. Иначе в тюрьму посадят.

— Языком болтаешь… — хмуро проговорил Артур, подсаживаясь к печке.

Курточка на нем была легкая, а под ней — тонкая футболка с портретом девки ли, парня с длинными волосами.

— Замолчи! — возвысила голос Анна. — Спасибо тетке Таисе, ее Лешка — в милиции, передал. На хутор его отправьте, к дедам. Взорвали киоск у армян.

— Ты знаешь?! Я его взрывал?!

— Замолчи! Тот вечер от тебя и вправду гребостным несло, какой-то гарью. А раньше мопед украли.

— Я украл? — зло спросил Артур.

— Замолчи! Тягали-тягали с этим мопедом. Потом с мотоциклом. Участковый замучил. То подрались возле клуба с чеченами. Тетка Таиса так и сказала: тюрьма по нем плачет. Пусть на хуторе перебудет месяц-другой.

— Ага… Буду я тут два месяца сидеть… Жди… — угрюмо пообещал Артур.

— Замолчи! Будешь сидеть.

Толком и не успели поговорить. Лишь собрали дочери картошки, луку да сала, как засигналил автобус, и она уехала.

Артур в хлопотах участия не принимал. Как сел у печки, так и сидел.

Николай внука жалел, но с горечью понимал, что на хуторе тот долго не просидит, хорошо, если выдержит неделю-другую. И запылит. А там, в райцентре, снова те же дружки, те же дела. И днем раньше, днем позже, а тюрьмы не миновать. Нынче вывернулись — завтра попадутся. Посадят, и сгубится там навовсе. А жалко… Так жалко… Виделся внук маленьким, ласковым. Он и сейчас был неплохим. В больницу к Николаю ходил, печенье приносил, мягких булок, домашних блинцов. В плохое не верилось, а оно уже подступало. И как его отвести…