Наблюдатель - страница 15
— Постой… — сообразил я, — ты сказал — в атмосфере? А где еще ты можешь… летать? В космосе?
— Мне доступны перелеты внутри солнечной системы, — ответил голос, — со скоростью до десяти процентов от скорости света в вакууме. Но не более. Поэтому на межзвездные перелеты я бы не рассчитывал.
— Фига себе!
— И под водой, разумеется. Там скорость, правда, будет сильно меньше, чем в воздухе.
— А можешь полететь куда-нибудь… — я мысленно запнулся, перебирая варианты, — скажем, в горы? Хочу проснуться — а за окнами — заснеженные вершины. И ни души!
— Ну конечно!
«Автомобиль» чуть качнулся и, ускоряясь, начал набирать высоту. Полюбовавшись немного видами ночного города, я второй раз за вечер принял душ, разделся и лег в постель. Чистое белье приятно пахло лавандой.
— Слушай, а имя у тебя есть? — спросил я, зевнув.
— Нет, — ответила машина, управляющая моим новым транспортным средством, — многие наблюдатели дают имена своим… — голос запнулся, — блин. В вашем языке оказывается нет подходящего слова для каких, как я.
— Таким как ты?
— Ну, да. Мобильным универсальным скаутским автономным транспортам. Это так в документации говориться, если переводить дословно.
— МУСАТ, — произнес я.
— Что? — в мальчишеском голосе слышалось недоумение.
— Я буду звать тебя Муся, — ответил я, — и голос тебе придется поменять на девчоночий.
— Ну ладно, — ответила Муся, послушно сменив голос, — хотя почти все наблюдатели выбирают голоса мужского пола. Из тех, кто вообще активирует голосовой интерфейс.
— Ты много знаешь про других наблюдателей, — вздохнул я, перевернувшись на бок, — надо попросить тебя рассказать подробнее…
— Только общие данные. Нам дают их в обезличенном виде. Я довольно долго ждала назначение, так что времени было более, чем достаточно.
— Ладно, — сказал я, чувствуя, как наливаются неподъемной тяжестью веки, — выключи свет, пожалуйста. Завтра еще поговорим.
Я проснулся от яркого света и долго глядел в потолок, пытаясь понять, где нахожусь. Куда делась моя комната? Мой стол? События вчерашнего дня путались с тревожным сном, сбивая с толку.
Судорожно вздохнув, я сел на кровати.
Обычно мы с мамой пересекались по утрам. Иногда я специально вставал пораньше, чтобы приготовить ей кофе в турке. Она благодарила меня, и уходила на работу или по своим делам.
И вот я осознал — что больше этих утренних чашек кофе не будет.
Ужаснулся своему вчерашнему решению.
Ей ведь, наверно, уже сообщили о случившемся…
Какого фига я поперся в горы? Можно было хотя бы… тут я запнулся. Хотя бы что? Явиться к ней в таком виде и сказать, что я никуда не делся? Это было бы не только глупо, но и жестоко.
Интересно, она плакала вчера? Почему-то мне вдруг стало важно это узнать. И надо проследить, чтобы Лена все выполнила! Тогда у мамы будут хорошие деньги, чтобы начать жизнь заново. Она ведь правда об этом мечтала. Говорила об этом не часто — но прорывалось иногда, искренне так…
Мне бы хотелось, чтобы она не сильно из-за меня переживала. Было бы здорово увидеть, что у нее все в порядке. Почему-то я был уверен, что так и будет. Мама начнет новую жизнь. Все у нее будет хорошо.
Но на сердце почему-то было как-то… странно. Будто давило что-то. Неприятное чувство.
Я почистил зубы (все необходимое в санузле, конечно же, было), умылся, надел термобелье и перебрался за руль.
Мы стояли на узком карнизе, среди исполинских заснеженных вершин. Солнце подсвечивало ледники нежно-розовым; это было невероятно красиво. В другое время я бы застыл на какое-то время, просто любуясь волшебным моментом. Но сейчас это буйство прекрасного не вызывало у меня ничего, кроме раздражения.
— Муся… — позвал я, удивляясь, каким сухим и скрипучим стал мой голос, — полетели домой.
Девчоночий голос грустно вздохнул. Потом сказал:
— Тоша, я теперь твой дом…
— Тоша? — рассердился я, — какого фига?
— Извини, я думала, тебе приятно будет.
— Меня даже родная мать так не называет! Не называла…
— А как она тебя называет? — спросила Муся; я про себя отметил это обращение в настоящем времени. И впервые проникся к этому автомату симпатией.
— Ну… по-разному. Но чаще всего Антон.