Наблюдатели мрака - страница 40

— Беленький… — Нина Марковна встала, покачиваясь. — Ну, ничего! И не таких ела!

Тело Нины Марковны стало заплывать жиром, раздуваясь, как водяной шарик. Кожа начала синеть, приобретая мертвенный оттенок. Рот ее с треском увеличился, превратившись в огромную безобразную пасть. Спустя несколько секунд в подвале стояло отвратительное чудовище, не оставившее от любимой бабушки и следа.

Ян стал забрасывать монстра воздушными веерами, а монстр, в свою очередь, кидался на него, пытаясь схватить. Ян ловко увернулся, и рассек жирное тело монстра несколькими воздушными веерами. Зловонная жижа брызнула из ран, зашипев на полу подобно кислоте. Монстр взревел. И рванул в коморку, став хватать висевшие на крюках тела, и глотать их одно за другим. Пока тварь набивала желудок, Ян разбил пленившие меня цепи, и я вскочила с алтаря.

— Что делать?! — спросила я, обратившись к Яну.

— Не путаться под ногами, — сказал Ян, щелкнув пальцем, и применив нейтрализацию.

Мир обратился серым и безжизненным. Лишь мы втроем остались в нем цветными объектами, способными двигаться. Монстр жадно глотал трупы, брызгая слюной, издавая отвратительное хрюканье, и проталкивая тела через глотку. Было мерзко смотреть на это, но уже не так, как раньше. Насмотрелась, и, видимо, стала привыкать.

Мы с Яном выбежали прочь из подвала, но нас никто не преследовал. Ян будто знал, что будет дальше. Вдруг в подвале раздался мощный грохот. Здание психиатрической лечебницы содрогнулось. Тело монстра стало раздуваться, заполняя психушку. Вскоре лопнули окна. Стены затрещали по швам от невиданной силы давления. Монстр стал огромным настолько, что разорвал здание психиатрии изнутри. Кирпичи и строительный мусор водопадом осыпались на улицы, быстро заполнив их.

Монстр громко зарычал, и у меня в ушах зазвенело.

— Нельзя злить бабушку! — крикнул монстр недовольным басистым голосом. — Она вас съест!

— Я вижу по твоей жирной жопе! — язвительно крикнул Ян.

В ответ монстр зарычал, обрушив на нас огромную ладонь. Мы чудом успели отскочить в сторону. Пятерня рухнула на улицу, расплющив несколько машин, и разломав асфальт.

Но Ян не растерялся. Он словно планировал это событие. Мощным веером воздуха ему удалось отсечь ладонь чудища. Монстр взревел так, что в стекла в окнах вышибло звуковой волной. Я зажала уши, боясь потерять перепонки. Из культи монстра брызгала кислотная жижа. Вскоре монстр додумался использовать поврежденную руку, как водомет. Он направил культю на нас, и к нам устремилась толстая струя кислоты.

Мы с Яном рванули прочь. Струя врезалась в асфальт, и буйные потоки кислоты моментально хлынули по улице, устремившись за нами следом. Я оглянулась, увидев, что за нами несся кислотный поток, растворявший все на своем пути. Стало очень страшно. Раствориться живьем мне хотелось меньше всего, но скорость потока была высока настолько, что этой участи было не миновать.

Тогда Ян схватил меня, и взлетел вверх, подхватив нас управляемым воздушным вихрем. Вестибулярный аппарат сработал сразу же, реагируя на свободный полет. Поток кислоты захлестнул улицу, став растворять машины и фонарные столбы. Я испуганно вскрикнула, с ужасом осознав, что в очередной раз была на волосок от смерти.

Ян оставил меня на крыше, и вступил в схватку с чудовищем. Он летал вокруг твари, забрасывая ее смертоносными веерами, а та лишь пыталась отмахнуться от него, как от назойливой мошки. Монстр оказался грозным лишь на вид.

Ян попросту четвертовал тварь воздушными веерами, и монстр забился от боли, став очень громко рычать.

— А теперь говори! — Ян метнул воздушное копье прямо к глотке монстра, остановив его в нескольких метрах от цели. — Если подохнуть не хочешь!

— Что тебе говорить?! — испуганно спросил монстр.

— Вы подвергли Машу гипнозу, и не вздумай гнать, что ты ничего не помнишь! Где гипнотизер?! — Ян приблизил копье к глотке монстра, и тот испуганно взвыл.

Долго упрашивать не пришлось. Тварь быстро созналась, назвав Яну нужный адрес, и я записала его. Монстр с надеждой смотрел на Яна, взглядом умоляя оставить его в живых.

— Не трогайте ее, — попросила я. — Она не виновата. Ее заставила война.