Наблюдатели мрака - страница 60

Как только меня перестало кувыркать, я немного пришла в себя, и увидела остатки внедорожника, разбросанные по улице. Машина выглядела теперь так, будто столкнулась на полном ходу с огромным грузовиком. Самого водителя видно не было, но о том, что с ним стало в результате аварии, даже думать не хотелось.

Будь осторожен со своим врагом, и не недооценивай его. Особенно если враг — напуганная женщина, владеющая магией.

С трудом поднявшись, я перебарывала стремившийся опорожниться желудок. Тошнотворный ком подкатил к горлу, я не выдержала, проблевавшись. Привкус желудочной кислоты во рту заставлял меня морщиться. Тело было покрыто ссадинами, пульсирующими неприятной болью, но двигаться я могла. Потрепало меня чертовски сильно, силы вышибло из тела почти полностью. Помимо ссадин я чувствовала и серьезные раны, но смотреть на них пока не хотела.

Вдали послышался гул вертолетных лопастей, рев моторов внедорожников, мчавшихся по соседним улицам.

Хотелось свалиться прямо посреди проспекта, уснуть. В глазах темнело. Мне с трудом удавалось контролировать напуганное подсознание, пытавшееся всеми силами сохранить организм в целости и сохранности.

Двигая словно горящими от напряжения ногами, я вошла в первый попавшийся подъезд, и выбралась через него на крышу жилого здания. Дышать было очень трудно. Я устала. Решив немного отдышаться, я закрыла за собой проход, а затем вышла под открытое небо, сев у стены.

Дыхание постепенно пришло в нормальный ритм.

Мне не хотелось глядеть на тело, но это было медицинской необходимостью. Теплые струйки крови текли по правой руке, стекали с кончиков пальцев, что не сулило ничего хорошего. Я сняла с себя джинсовую безрукавку, а затем расстегнула рубашку, оголив торс. Не зря мне не хотелось смотреть. Тело, от которого у мужчин на пляжах шла кругом голова, превратилось в туловище потрепанной боями амазонки. Оно было покрыто потом, грязью, и синяками. Длинная рваная рана на предплечье правой руки безостановочно пропускала кровь. Мне очень повезло, что не зацепило вену.

От кровопотери в глазах начинало мутнеть. Сначала я попыталась зажать сосуды телекинезом, но потом поняла, что это полумера. Постоянно держать зажатие под контролем не получится, потому что телекинез требовал постоянной концентрации. Тогда я решила пойти путем, которым обычно шли герои кинофильмов, попадавшие в такие ситуации. Выбора у меня все равно не было, а жить хотелось очень-очень. Я телекинезом разорвала джинсовую безрукавку, а затем стала вытягивать из нее нитки, соединяя их вместе, формируя нить подходящей толщины. Нити вились в воздухе, словно живые, переплетались, становясь толще.

Мысль о предстоящей операции была пугающей, но я старалась прогонять ее, сосредоточившись на деле. Когда с нитями было покончено, я создала тонкую ледяную иглу с подходящим по толщине ушком, у меня от ее вида мороз прошелся по коже. Продев нить в иглу, я телекинезом поднесла острый кончик к ране, но меня охватила такая сильная дрожь, что всю концентрацию сбило напрочь. Игла упала. Я поняла, что таким образом ничего не получится, придется зашивать руками.

Я тряслась от волнения. Меня охватило ужасом, не отпускали мысли о предстоящей боли.

— Господи, — сдавленно проговорила я, поднеся иглу к ране, уколов кончиком кожу. У меня внутри все похолодело.

Собрав оставшуюся волю в кулак, я вонзила иглу в кожу, тут же приглушенно закричала, стиснув зубы. Боль адская, а от напряжения крови из раны стало выливаться еще больше. Адреналин обострил зрение, сделав его четче, без того ужасная картина операции стала детальнее. Я протягивала нить через рану, и ощущения были такими, будто я резала себя ножом.

Крепко затянув шов, сцепила первый сантиметр раны, принялась за второй. Я зубами отбивала барабанную дробь, хотела отвернуться, чтобы не видеть процедуры, но было нельзя — могла промахнуться. Снова пронзила кожу иглой, снова приглушенно взвыла, слезы покатились по щекам. Протягивая нить через кровоточащую рану, я проклинала все на свете, и мысленно изрыгала проклятия во все возможные адреса.