Нацболы и скины - страница 7

Глава 5. Geburtstag beginnt

Первым праздничным мероприятием, запланированным на двадцатое апреля, оказалось посещение старого почтенного раввина Абрама Мошкевича, который вдобавок был тогда болен. За два дня до этого хитрец Батяня, напялив на голову трофейную ермолку, проник под видом иудея в Главный раввинат при Московской хоральной синагоге на Большом Спасоглинищевском переулке.

Быстренько оглядевшись, «юный сионист» поскорее, пока не начал вызывать у охраны подозрения, обратился к первой попавшейся пейсатой жертве, наугад бросив:

— Я узнал, что у вас раввин болеет. Могу предложить помощь. Я уважаю авторитет раввинов и осуждаю всю эту новомодную хасидскую хуйню.

Еврей, к которому обратился замаскированный «лазутчик», оценил сионистский энтузиазм в гиперактивном постреле:

— Какой смелый молодой человек! Но будь поскромнее, в этом месте не нужны злые слова. А раввин у нас и правда приболел, так что будет полезно для твоей души, если ты отвезёшь ему лекарства. Подожди...

Взяв листок бумаги, человек что-то написал на нём, а затем передал его Бате со словами:

— Вот список, зайди в аптеку и купи всё это. С другой стороны — адрес. Я предупрежу ребе. Когда ему тебя ждать?

— В течение пары дней зайду, я тут ещё параллельно помогаю организовать музей памяти жертв Холокоста.

— Это очень хорошо! — похвалил жид Батю. — Так и передам ребе Абраму.

На том и порешили. Вот так и вышло, что бригада «Адольф», усиленная Протезой и пятью национал-большевиками, попёрлась в гости к Абраму. Группировка нацболов, называвшаяся «Филе Лимона» и возглавлявшаяся Василием, была представлена следующими членами: Молот, Псих, Серёжа и Дима.

В квартале от дома раввина ребята случайно увидели на столбе объявление: «Открыт набор в школу специальной прикладной армейской системы (СПАС), инструктор — Николай Королёв. В программе — обучение рукопашному и ножевому бою».

— Может, вступим в СПАС? — предложил Кондрат слегка неуверенно.

— Помяни моё слово, там ребята суровые — мы им не чета! Мы ещё дождёмся от них бомбо-черкизовский спас… — отговорил его Гунн.

— Батя, что ж так идти-то до хуя? Машину нам надо, вот как! — бросил уже подуставший Банкир.

— И правда, Артур, почему бы тебе не купить машину? — осторожно, боясь давать повод для ссоры в самом начале отношений, вопросила Протеза.

— Почему? Потому что я не желаю менять счастье на машину. В детстве всё было интересно. Я помню какие-то удивительные детали, например, как сдавал цветок подсолнуха в камеру хранения в пионерском лагере, а потом обращался туда за семечками. Это, блядь, было пиздец какое впечатление от жизни и полный рот счастья! Я открыл, как сохранить этот эффект. Акции, акции и ещё раз акции — вот в чём жизнь! А работа — для зомби.

Все помолчали, переваривая слова нациста. Потом Батя продолжил:

— Сейчас у людей есть деньги, а общей объединяющей идеи нет... посмотрите на величественные постройки сталинского времени! Грузин Джугашвили был своего рода фюрером русского народа. Иосиф Грозный...

— Ты хочешь стать фюрером? — недоверчиво молвил юный Серёжа.

— Да, — просто и честно ответил скинхед из Москвы, но потом, из любви к красивому слову, всё-таки не удержался и добавил:

— Мир — в нас и для нас. Чтобы что-то стало доступно другим, оно должно прорасти из семени идеи.

Услышав про семя, нацбол Дима поинтересовался:

— Батя, ты часто дрочишь?

— Постоянно!

— И прямо сейчас?

— Прямо сейчас — особенно!

Между тем они как раз пришли к нужному им дому.

Нацболов вместе с Гунном оставили стоять на стрёме у подъезда, а Артур с Протезой, Кондратом и Бульдозером поднялись на лифте на третий этаж. Когда бойцы встали на лестнице вне поля зрения смотрящего из глазка, Натаха позвонила в одиннадцатую квартиру и, прислонив ухо к двери, застыла, прислушиваясь.

Некоторое ничего не происходило, потом стали слышны осторожные шаги, и вскоре глухой голос лаконично осведомился:

— Кто?

— Откройте, ребе! Я таки принесла вам бензилбензоат и «Найс» от самого главного раввина.

Услышав приятный женский голос, Абрам даже слегка приоткрыл дверь, но пока не убирал цепочку.