Начало династии - страница 20

Размышления о наследнике были прерваны прискакавшим из Рима гонцом.

Элинор завела правило присутствовать при официальных встречах короля и при чтении посланий. Послание оказалось чрезвычайной важности. Папа считал, что совершено беззаконие. По наущению королевы и епископов граф Вермандуа прогнал свою законную жену и женился на сестре королевы. Папа не видел оснований, чтобы признать брак графа Вермандуа и сестры графа Шампанского недействительным. Папа отлучает графа Вермандуа от церкви; он обязан отказаться от женщины, с которой сейчас живет, и вернуться к своей жене.

Элинор пришла в ярость.

— Это оскорбление сестры королевы Франции! Как его святейшество не понимает этого!

— Дражайшая моя, нам не следовало позволять Раулю бросать свою жену.

— Какую жену! Та его женитьба неправедна. У них слишком близкое кровное родство.

Король печально на нее посмотрел.

— Твоя любовь к сестре сильна, и ты позволила чувству ослепить себя. Петронелле следовало искать себе мужа в другом месте.

— Теперь он ее муж. Она живет с ним открыто. Ты понимаешь, что это значит? Кто тогда ее возьмет замуж?

— Я думаю, найдется немало таких, кто захочет соединиться с сестрой королевы Франции.

— А я не намерена терпеть эту наглость.

— Это вердикт папы, любовь моя.

— Ты знаешь, что это проделки Теобальда. Он решил посмеяться над нами. Я не успокоюсь, пока не выгоню его из Шампани.

— Шампань ему принадлежит по праву, моя дорогая. Провинция не зависит от Франции.

Королева сощурилась.

— Людовик, порой мне кажется, ты меня не любишь.

— Можешь не сомневаться, что люблю и очень.

— И все же позволяешь, чтобы меня оскорбляли.

— Теобальд сделал лишь то, что сделал бы всякий на его месте: встал на защиту чести своей сестры.

— А что будет с честью моей сестры?

— Замужество ее с моим кузеном неразумно.

— Почему неразумно, если он не женат, ибо женитьба на сестре Теобальда не считается! Почему им, полюбившим друг друга, не освятить свой союз!

— Потому что он уже женат.

— Да говорят тебе, что не женат. Его женитьба незаконна. Он женат на Петронелле, и мы проучим этого Теобальда.

— Как это?

— Мы завоюем его земли. Мы сровняем его замки с землей. Говорю тебе, мы отомстим Теобальду!

— Нас никто не поддержит.

— Тогда мы сделаем это самостоятельно. У меня есть верные подданные в Аквитании. Они пойдут за мной, куда я пожелаю.

— Нет, Элинор, нельзя, чтобы решение о ведении войны зиждилось только на чувстве обиды.

Глаза королевы сверкали гневом. Ничтожество, монах, и за него ее выдали замуж! И что она получила за это — одну корону!

Король, не выдержав натиска разбушевавшейся Элинор, вынужден был подчиниться.

Элинор решила объявить войну с намерением опустошить Шампань и проучить строптивого графа. Одно повергало королеву в уныние: она оказалась замужем за человеком, не способным доставить ей полного удовлетворения. У нее есть корона, но она к ней уже привыкла, и теперь ей хотелось мужа, покорение которого доставило бы ей удовольствие. А управляться с Людовиком было слишком легко, единственный вопрос, требующий от нее каких-то усилий — это война. Но она быстренько с ним справится, и на то у нее есть свои приемы. Его нежелание воевать только раззадорило Элинор, и она с наслаждением повела войну с ним самим.

Петронелла с Раулем наслаждались любовью и друг другом, и, глядя на их союз, Элинор решила, что они должны остаться вместе. И в этом деле отступать она не намерена.

Тем временем она беспрерывно досаждала Людовику: неужели он струсил? Как он может допустить, чтобы мелкие правители крошечных провинций смели ему перечить? Он будет стоять в стороне и наблюдать, как порочат сестру его жены? Это же равносильно оскорблению жены! Пока Людовик безуспешно уговаривал ее смириться, произошло еще одно серьезное событие. Оказался вакантным престол архиепископа в Бурже. Элинор с Людовиком подобрали достойного, идеально подходившего на этот пост человека. И вдруг пришло известие из Рима, которое их совершенно обескуражило: архиепископом в Бурже папа назначил Пьера де ла Шатра.

— Как он смеет вмешиваться в дела, касающиеся только нас и больше никого на свете! — возмутилась Элинор.