Начало династии - страница 64

Генрих отплыл в Англию.

Однако переход оказался трудным, и корабли разбросало по бурному морю. Тот, на котором находились Генрих с Элинор, и еще несколько кораблей пристали в Саутгемптоне. Вскоре, к великому облегчению Генриха, стало известно, что и остальные благополучно бросили якорь, и через несколько часов все были в сборе.

Все это происходило недалеко от Уинчестера, а именно там находилась королевская сокровищница, и Генрих решил направиться сначала туда. Весть о его появлении быстро облетела округу, и местное дворянство вышло навстречу приветствовать его и заявить ему о своей верности. В Уинчестер он въехал с триумфом. Оприходовав английскую казну, Генрих, не задерживаясь, направился в Лондон.

Когда Генрих с женой и всей свитой прибыли в этот великий город, стоял холодный декабрь. После теплого Лангедока это Элинор не радовало. Но зато какая награда ее ждет впереди! Корона, богатая и большая страна с властью и могуществом куда большими, чем во Франции. При таком будущем не стоило раздражаться на дурную погоду.

Известие о приезде королевской четы быстро разошлось по Югу Англии. Все с нетерпением ждали конца беспрерывных грабежей и убийств, охвативших всю страну за время правления безвольного короля Стефана. С вниманием слушали рассказы стариков о царствовании Генриха I, когда преступников сурово наказывали: им отрубали руки, ноги, уши, нос и выкалывали глаза. Законопослушные граждане тогда могли жить спокойно. А при Стефане бароны по всей стране настроили себе многие сотни замков, ставших разбойничьими гнездами для набегов и грабежей путников; часто людей хватали, затаскивали туда и мучили просто ради удовольствия. Это было возвращение того зла, с которым покончили Вильгельм Завоеватель и Генрих I. Оно возродилось с воцарением мягкого и обходительного со всеми Стефана. У Стефана не поднималась рука осуществлять возмездие. Когда к нему приводили злодея, он говорил: «Давайте простим ему на этот раз. А ты больше так не поступай».

Англичане очень ждали, что молодой король покончит с разгулом беззакония. Он внук Генриха I по прямой линии. Если он будет править, как дед, ему будут рады все и повсюду. Слух шел такой, что этот Генрих ведет себя именно как его дед. Так велика была надежда, что он вернет Англии те законы и порядки, какие были установлены Вильгельмом Завоевателем, что по всей стране его встречали с восторгом и поклонением.

Он ехал с красавицей женой, какой еще здесь не видывали. А как царственно она отвечала на приветствия! Здесь даже не знали, что женщина может быть столь грациозной и изящной. На ней богатейший платок с надетой поверх него диадемой из блестящих бриллиантов, рубинов и сапфиров. Воротник платья перехвачен ожерельем из таких же драгоценностей, поверх надет подбитый горностаем длинный и просторный плащ, под которым хорошо видны очень модные висящие длинные рукава. Англичане еще не знакомы с такой элегантностью и встречают ее аплодисментами. Теперь у них справедливый король и прекрасная королева! Будут и королевские дети; один сын уже есть, а королева явно беременна. В народе уже знают, что их новая королева была королевой Франции, но брак с французским королем расторгнут и она вышла замуж за их короля. Этим она понравилась еще больше. Всегда приятно в чем-то обойти Францию. Генриха они уже считают англичанином. Разве он не внук Генриха I, сына Вильгельма Завоевателя, родившегося и воспитывавшегося в Англии, который не уставал напоминать, что он истый англичанин? Рассказывали и о похождениях королевы во время крестового похода в Святую землю. Она изменяла королю Франции, и это тоже англичанам по душе!

Таким образом, народ Англии приветствовал своего нового короля и королеву с радостью и надеждой.

Они въехали в Лондон, где их встретили архиепископ Кентерберийский Теобальд и знатные люди города. Генрих был со всеми любезен и приветлив, так же вела себя и Элинор. Генрих ни на миг не забывал губительного впечатления, произведенного на лондонцев матерью, и чем это обернулось. Архиепископ высказал мнение, что с коронацией медлить не стоит. Генрих согласился. Мать без конца ему повторяла, что, пока король не коронован, он еще не король. Это он тоже усвоил. Он не упустит, как она, столь значащую коронацию.