Начало осени - страница 32

Да, знать, верно говорится: жадность фрайера губит! Завезли как-то в его будку тридцать метров шланга для полива. Один из завсегдатаев и привязался: продай да продай для дачи. Колька и продал. Отроду в парке ни о каких ревизиях не слыхали, а тут — вот она! «Где шланг?» Еле отмотался…

Время спустя приятель один устроил его в таксопарк — машины мыть. Работа прибыльная, с машины — полтинник шофер кидает. Колька отъелся немного, кой-какое барахлишко приобрел. Даже врезать стал поменьше. Так надо же — придумали! Перед началом работы теперь не только шоферы, но и обслуга вся должна в стеклянную трубочку дуть, которая от запаха цвет меняет. Ему же, понятно, не то что в эту стекляшку — в выхлопную трубу дыхнуть, и та посинеет! Дунул Колька раз, дунул два, и его, чтобы отчетность не портил, снова выгнали.

Да кем он только не работал… В трудовой книжке, что валяется где-то в шкафу, не осталось места для записей.

Потом бросил он это дело. На работу ходить не стало ни сил, ни желания. Да и зачем? Ему ничего не надо. Ест он мало, так, перехватит, если подвернется закуска к выпивке, и то децилку, на зубок. Бывает, в его хате компания соберется, принесут еду, так он по три дня объедками живет. Пить все горазды, а вот едоки они плохие. Опять же бутылки сдать можно.

На лето и на зиму одежда у него есть, а лишнее — тоже ни к чему: сам не продашь, так друзья утащат. Да и не по одежке у них встречают… Милиция, в смысле работы, пока не беспокоит, и алименты с него требовать тоже некому.

Выпить? На выпить, чтоб вволю, никаких денег не хватит, сколько на свою глотку ни работай. Куда больше обломится, если потереться с утра на планерке, пострелять мелочишки у магазина, раскрутить кого-нибудь на пузырек… Взять хоть сегодняшний день — время еще и одиннадцати нет, а он к четвертой бутылке скоро приложится. Заработай-ка столько! Да и пить в последнее время он стал куда меньше. Видно, организм ослаб…

«Точно, беляк меня хватит, — подумал Колька. — Три дня крошки во рту не было. И есть не хочется, на витрину смотришь — противно становится… Как нынешнюю ночь перебыть? Опять в потолок таращиться, а под утро сны глядеть? Нужно обязательно на флакончик наскрести и затарить его на ночь…»

…Самое страшное и тяжелое для алкаша время — ночь. Днем он среди людей, что-то скоробчит, где-то урвет глоточек или выпросит. Не дадут помереть. А вот ночью… Ночью он в комнате один. Сна нет, чуть слышны какие-то голоса — то ли в кухне, то ли за стенкой. Накатит чуткая дрема, и вдруг из нее выглянет такое лицо, что в ужасе подскочит алкаш на своей подстилке. На лице этом между носом и ртом ладонь положить можно, а в глазах вместо зрачков дырочки пустые. И этими пустыми дырочками лицо прямо в душу ему глядит.

Успокоится, горемычный, отдышится, приляжет опять. Засыпает… Вдруг как вздернется — фу, черт! — крыса прямо у щеки на подушке пригрелась, теплая… Где ж она? Опять померещилось? А может, и вправду была крыса, ведь в хате-то как на помойке…

Тут ох как нужна бутылочка! Соточку выпьешь — не водки, где уж, хоть бы шафранцу, — и сразу отпустит, съежится тревога, наплывет легкий сон. Одной соточки мало, пропусти вторую, но не спеши, не торопись опорожнить пузырь! Экономь, растягивай, так как самое страшное лицо и самая большая теплая крыса с мокрым хвостом могут явиться тебе лишь под утро. Не спеши…

Татьяна не показывалась, видно, стояла в очереди. Стороной Колька слыхал, что она после разрыва с ним быстро вышла замуж за врача из той же больницы, где и сама работала. Перегорело, чего уж, мать родная не выдержала его пьянок. Татьяна и подавно бы… Перегорело, а тогда он сильно досадовал. И думал: погоди, еще пожалеешь, еще докажу! Доказал…

После Татьяны ни одна женщина серьезных чувств у него не вызывала, а в последнее время и на случайные связи все меньше тянет. Спроси его: что выберешь — бабу или бутылку? И думать не станет — конечно, бутылку! Да и какая женщина позарится на него? С виду ему все сорок пять, грязный, псиной пахнет, на плечах — затерханный пиджачишко, о штанах и говорить нечего. Кепку он подобрал на газоне, от нее до сих пор сильно воняет бензином. Наверное, шофер какой-нибудь обронил или выкинул.