Начало православной публицистики:Библия, апологеты, византийцы - страница 13

Во-вторых, очевидно, что большую роль сыграли образование и талант, выгодно отличавшие Павла для грамотного слушателя или читателя. Его послания, написанные на хорошем древнегреческом языке, были привычны для позднеантичной ойкумены. Апостол явно был знаком с древнегреческим риторическим, литературным и философским наследием, так как учился в школе Гамалиила — единственной из известных иудейских школ, где дозволялось изучение языческих (древнегреческих) книг[22].

Наконец, послания апостола Павла, как ничьи другие, ориентированы на читателя, мало знакомого с христианством, но желающего восполнить свои познания, утвердиться в вере. И этому тоже есть объяснение — Павел был «апостолом язычников», и потому его тексты несут немалый миссионерский потенциал, они изначально предназначены для неофитов.

Вероучительно-богословский момент апостольских посланий состоял в напоминании и разъяснении мистического смысла прихода Христа, евангельских и ветхозаветных эпизодов, в толковании заповедей. Проповедь христианства для Павла — высшая задача: «Если я благовествую... это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую» (1 Кор. 9, 16).

Продолжается проповедь и этических идеалов христианства: высшей ценностью Павел вслед за Христом считает любовь: «Если я раздам все имение мое, отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13, 3).

Находит отклик и евангельская эсхатологическая тема, которая используется как основание для непрестанного самосовершенствования христианина: «По упорству твоему и нераскаянному сердцу ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, — жизнь вечную; а тем, которые упорствуют и не покоряются истине, но предаются неправде, — ярость и гнев» (Рим. 2, 5—8).

Нет ничего удивительного, что у молодой, строгой религии довольно быстро появились враги. Теме апологии, полемики с нехристианами и еретиками, также было суждено стать вечной — на протяжении столетий менялись лишь названия сект и ересей. В апостольские времена первыми противниками христиан стали иудеи, не пожелавшие принять Иисуса как обещанного Мессию. «Вы, братия, сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее, потому что и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от Иудеев, которые убили и Господа Иисуса и Его пророков, и нас изгнали, и Богу не угождают, и всем человекам противятся, которые препятствуют нам говорить язычникам, чтобы спаслись, и через это всегда наполняют меру грехов своих; но приближается на них гнев до конца» (1 Фес. 2, 14-16).

Другая опасность исходила от язычников, причем апостол относит к ним как греко-римские цивилизованные народы, так и полудиких варваров. Сама опасность язычества заключалась в том, что неопытный христианин-неофит вполне мог принять участие в языческом празднике, жертвоприношении, мистерии, нарушив тем самым первую заповедь Декалога. Поэтому Павел предупреждает: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение у праведности с беззаконием?» (2 Кор. 6, 14). Аналогично апостол относится к античной философии: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2, 8).

И, наконец, существовали ереси внутри самого христианства, и от них также нужно было ограждать новообращенных христиан. «Есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово. Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1, 7, 8).

Павел касается и конкретных, сиюминутных проблем, что характерно для публициста. Под его пером эти вопросы тоже переходят в разряд «вечных», актуальных для христиан любой эпохи: «Сделалось мне известно о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов". Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» (1 Кор. 1, 11—13).