Начертательная магия - страница 20

— Зачем? За вещами? — замотал он головой. — Не, это не ко мне, с Наткой иди. Она тебе все покажет, расскажет. Но сначала в библиотеку, да и вообще академию надо показать. Переписали? — обратился к парням, проверил написанное, наконец, остался доволен и повел нас на знакомство с академией. Правда, сначала попросил принести ту бумагу, которую подписал Лантас при поступлении.

Мы пересекли залитый солнцем пустой дворик, Доминик открыл дверь, прислонив пропуск к пластине, и впустил нас в учебный корпус академии. Охранник тут же оказался возле нас. Доминик отдал ему подписанные Лантасом бумаги, и только после того, как ознакомился с ними, мужчина пропустил нас дальше.

— Вам пропуски выдадут сразу после заключительного распределения, — пояснил Доминик, — а пока придется везде носить с собой эти бумажки. Идем.

Нас провели сквозь академию и вывели с другой стороны. Доминик уверенным шагом повел к зеленой декоративной стене, в которой скрывалась неприметная дверца. Сначала показали огромный заповедник, отгороженный высокой металлической сеткой. В этом заповеднике проходили практические занятия у управленцев животными и травников. Здесь были настоящие джунгли, над которыми разносилось многоголосое пение птиц. Красота. Зимой, по словам Наты, многих животных переводили в ангары, крыши которых виднелись вдали. По соседству с заповедником расположилась огромная арена под открытым небом. Многочисленные ступени и лавки, убегающие вверх, создавали глубокую чашу, дном которой оказалась круглая площадка, усыпанная песком. Мне почему-то эта арена напомнила кадры из фильмов про гладиаторов.

— Здесь проходят все занятия по физической подготовке, а еще игры, испытания, соревнования, — рассказывал Дом. — В первую же неделю почувствуете всю прелесть обучения у Шамиса.

— Это кто? — спросил Адан.

— Преподаватель физкультуры. У него для каждого факультета своя методика обучения и подготовки к суровой реальности. Нам он постоянно говорит: «Хороший чертежник, это живой чертежник, а живой чертежник либо хорошо чертит, либо быстро бегает. Чертить я вас учить не буду».

Меня не напугало, я с двенадцати лет на беговой дорожке столько пробежала, что всякая физическая подготовка меня вообще не волновала. Ерунда какая.

Дальше нас привели снова в учебный корпус, где показали аудитории, в которых будут проходить все практические занятия. Огромные помещения с темными квадратами разных размеров на полу, все стены заняты досками, и больше ничего. Ни одного стула или стола. Доминик сказал, что все практические занятия мы будем чертить, много и постоянно. С самого первого занятия. Чего-то подобного я и ожидала, но отсутствие столов все-таки удивило. Мне казалось, что чертить мы будем в тетрадях или на листах, но не на полу.

Показали библиотеку, где выдавали всю необходимую литературу. Но, к моему удивлению, никаких читальных залов в академии не существовало. Литературу выдавали только по спискам, утвержденным преподавателями, и любая дополнительная литература также выдавалась только с письменного разрешения с указанием полного перечня.

— А почему так? — спросила я.

— Потому что раньше слишком многие страдали из-за того, что лезли не в свой раздел. Чертежники — в боевку. Ранили себя, серьезно ранили, потому что неправильно пользовались заклинаниями, а уж те, кто лез без подготовки в начерталку, вообще огребали приключений на всю жизнь вперед. То перенесут себя в неизвестном направлении, то духа вызовут, да так, что потом сами не знают, что делать. В общем, историй много по академии гуляет, а руководством академии было решено во избежание проблем выдавать учебники только под роспись. Кстати, если дашь кому-нибудь свой учебник, то накажут. Сильно накажут.

— Как у вас тут все строго, — покачала я головой. — Слушай, Дом, вот вы говорили, что при переводе с одного факультета на другой переводят на второй курс. А что, из академии не отчисляют совсем?

— Отчисляют, почему не отчисляют, — пожал он плечами, — либо в тюрьму, либо в военную академию на двенадцать лет обучения.

— Как на двенадцать? Это что еще за академия?