Начертательная магия - страница 28

— Я почему-то думал, что ты все-таки откажешься в самый последний момент, — Доминик обнял меня за плечи, когда я вышла из кабинета.

Улыбнулась, ругая себя за трусость, ведь я на самом деле хотела перевестись, когда уже успешно прошла испытание. Но подавила трусливый порыв, наверное, из-за стыда перед друзьями. Мне было бы неловко, ведь они столько трудов вложили в меня, да и опекают всячески. И факультет хороший, и ребята замечательные, и мне все нравится, а Лекс… С ним что-нибудь придумаем. Он, отчаявшись поговорить со мной наедине, уже имел разговор с Домиником. Пытался выведать, почему я шарахаюсь от него, и почему они с Натой не позволяют ему приблизиться ко мне. Уж не знаю, что ответил Доминик, но утром в день испытаний Лекс подарил мне букет фиолетовых мимоз. Красивый, с умопомрачительным легким запахом сладости, букет был настолько хорош, а сам поступок Лекса неожидан, что я автоматически приняла цветы и не знала, что делать.

— Удачи на распределении, — улыбнулся Лекс, — а это тебе для поднятия боевого духа и хорошего настроения.

И, больше ничего не сказав, ушел. Я только успела сказать свое тихое шокированное «спасибо». Доминик клялся, что ничего не рассказал Лексу, а поведение его объяснил, как возможную смену тактики по завоеванию моего внимания. Не верить Дому причин не было. Да и Лекс перестал преследовать, лишь улыбался при встрече, здоровался и желал хорошего дня. Наверное, благодаря такой резкой перемене я перестала сжиматься при его появлении. И даже научилась говорить ему «привет», но продолжала опускать голову и взгляд при встрече.

— Как настрой на учебу? — спросил Доминик, когда мы шли на стадион. В первый день осени там традиционно устраивались показательные выступления теми, кто уходил на практику.

— Боевой. Готова к труду и обороне. И даже эти ваши неадекваты с других факультетов, которым наличие начерталки жить спокойно не дает, не пугают.

— Очень странно слышать это от тебя, но я рада, — сказала Ната.

— А я сегодня ночь не спала, много думала, — пожала плечами, — поняла, что не боюсь всех этих начерталконенавистников. Язык сломать можно! Я научилась стоять за себя. Вернее, меня научили. Просто появление Лекса вышибло землю из-под ног. А я ведь только недавно поднялась с колен. Наверное, он мое проклятие, потому что ему я ответить не смогу. Наверное, никогда. Боюсь.

— Не проклятие, а испытание, — заключила Ната, — и тебе его нужно всего лишь пройти.

— Может быть.

Ната была права. Мне пора перестать воспринимать Лекса, как кару. Нужно перебороть себя, перебороть свой страх, пройти это испытание и больше никогда не возвращаться к прошлому.

Я так глубоко ушла в свои мысли, что чуть не влепилась в спину впереди идущего парня. Доминик придержал. Возле входа на стадион образовалась небольшая толпа. Протиснулись, расселись на трибуне и стали ждать. От нетерпения хотелось соскочить со своего места.

— Вот вы говорили, что к чертежникам плохо относятся, но ничего. Вон, вся академия почти собралась, а еще ни одного плохого слова, — сказал Адан.

Им обо всех неприятностях рассказали за несколько дней до распределения, но оба парня решили остаться на факультете.

— Еще бы, — хмыкнул кто-то с ряда выше, — преподавателей вокруг слишком много, а эти только втихую могут, чтобы никто не видел, наказания получать никто не хочет.

Наконец прозвучал громкий свист, и гомон над трибунами стих. На небольшой подиум в центре стадиона вышел мужчина в темном костюме. Рассмотреть какие-то детали не удалось. Мы сидели на седьмом ряду снизу, но расстояние было все равно слишком большое. Доминик уверял, что так будет лучше.

Чистый голос ректора разнесся над стадионом. Не знаю, что он для этого сделал, микрофона в его руках не видела, но каждый звук громким эхом прокатывался по трибунам. Приветственная речь была обыкновенной. Нам всем пожелали удачи, терпения и усилий. Ничего необычного, поэтому я просто ждала, когда начнется представление. И оно не заставило себя ждать. Ректор спустился с подиума, дав отмашку выступающим. Я замерла, ожидая чего-то необычного, впечатляющего и волшебного. Казалось, даже не дышала. Тишина вокруг стояла оглушительная.