Начинаем жить - страница 19

стр.

— Как знаете, — согласилась Нюта и вышла.

Геля вытащила из сумки полотенце, шлепки, панаму, переоделась в купальник и сарафан, намазалась кремом против солнца — не дай Бог в первый день сгореть! И выяснив, как идти на море — прямо, все прямо, куда глаза глядят, и в море упрешься, — отправилась. Миновала несколько домов, и тут ее нагнал Андрей.

— Разговоры и еда только после моря, — заявил он, бодро размахивая плавками.

Гелю Андрюшкина компания не порадовала, она на него все еще злилась. География географией, а степь степью. Светлашино сочувствие втравило ее в дурацкую историю. Кашу заварили они, а расхлебывать будет Геля! Она-то всего-навсего пошутила. А пыль глотать придется всерьез!

Геля убыстряла и убыстряла шаг по сумасшедшей московской привычке. Андрей не отставал.

В привычном московском темпе они мигом миновали поселок, а в степи шаг невольно замедлили. Что, кажется, хорошего в степи? А вот, поди ж ты! Степь была хороша. К удивлению Гели, пыли никакой не было. Только ветерок. Он дул, и серебристые травы послушно клонились. А над серебристыми волнами дышало небо. Просторное. Беспредельное. Они шагали среди серебристой травы прямо в бесцветное небо. И внезапно остановились, оказавшись на обрыве, — внизу с небом сливалось море. Такое же бескрайнее, такое же белесое, как небо, выжженное зноем.

При виде моря унылость Гели как рукой сняло. Не разбирая дороги, она заторопилась по обрыву вниз, скинула на ходу сарафан и, вздымая тучи брызг, побежала по воде, бросилась в нее плашмя, а поплыла бесшумно, по-лягушачьи, став точкой в молочно-голубой беспредельности.

Ничейное огромное, спокойное море и не заметило Гелю. Оно едва покачивалось и жило своей таинственной жизнью. Оно принадлежало само себе, его не делили на части буйки, не мутили многочисленные купальщики, не бороздили пароходы. Оно прибывало, слегка плескалось, тихонечко шевелилось.

Андрей скоро опять догнал Гелю. Он плыл шумно, отдувался, брызгался. Нашумел, перегнал, и опять вокруг стало тихо.

«Надоел», — подумала она про себя. А сама плыла, плыла вперед, чуть приподнимаясь на встречной волне, потом чуть опускаясь вниз. Вверх, вниз, вверх, вниз — мягко, ласково. Оглянулась назад, а берег — уже едва заметная полоска. Пора возвращаться. Повернулась и поплыла назад. Теперь волны нагоняли ее. Плыть обратно не так интересно. Вот если бы всегда вперед, к горизонту. Однажды доплыть и перевалить.

Геля засмеялась своей шутке. Или это не шутка, а смерть?

— Хорошо плаваешь, молодец, — одобрил Андрей, когда она вышла на берег. — Я решил дождаться, а то вдруг спасать придется.

— Только не меня! — тут же отозвалась Геля, хотя ноги у нее подгибались от усталости. — Я сама спасусь.

— Спасайся сама, — согласился Андрей. — А пока пошли силы подкреплять, пробовать южные разносолы и винцо домашнее пить.

— Я не любительница, — отказалась Геля. — Лучше на песочке полежу. Вам и без меня есть о чем поговорить. Не зря же ты из Москвы примчался.

— Конечно, не зря. Сейчас в работу впрягусь. С Леонидом эвакуацию обсудим. Дом у них никак не продается. Узнаю, что делать надумали.

— И давно Сергей к молодой ушел? — невольно поинтересовалась Геля, вспомнив обиженный голос Нюты.

— Лет пять, — бормотнул Андрей. — Но, знаешь… У Нюты, видно, жизнь не наладилась… И Светка… Да ладно, не буду тебе голову морочить, отдыхай себе на песочке.

Геля с облегчением вздохнула, как только убедилась, что Андрей бодро лезет вверх по обрыву. Она осталась на песчаном берегу наедине с морем, и, наверное, это было впервые в жизни. Сколько раз она ездила на юг, народу на песчаных и галечных пляжах было видимо-невидимо. Ну разве что на ведомственных поменьше. Но и там приходилось вставать пораньше, занимать топчаны и место под зонтиком. А здесь — ни-ко-го. Геля уселась на мокрый песок, чтобы набегающая волна нет-нет да и лизнула ее, и стала струить сквозь пальцы жидкий песок, строя причудливый замок.

Какое удивительное занятие! Замок рос, а ее заботы уменьшились до размеров песчинки, потому что остались далеко-далеко. Хорошо, что она запаслась кремом против солнечных ожогов, может безнаказанно сидеть на солнышке. Впрочем, к вечеру и солнце уже не такое жгучее.