Над полем боя - страница 14

Можно считать, что мы легко отделались: все штурмовики остались в строю и продолжали полет. Но недооценивать зенитки нельзя. Бьют они, как правило, внезапно, густо ставя огневой заслон на пути самолетов. Часто огонь зенитных орудий был опаснее вражеских истребителей, так как их первый неожиданный прицельный залп мог нанести невосполнимый урон.

На боевое задание

Чтобы ввести гитлеровцев в заблуждение относительно нашего замысла, Малинкин продолжал полет строго на запад. И только над большим лесным массивом, где у немцев наверняка не было постов воздушного наблюдения, мы сделали разворот на север. Теперь уже по кратчайшему расстоянию командир вел нас на станцию Осуга.

Еще издали узнаю ее очертания: полуразрушенное здание вокзала и чахлый садик за ним, чудом уцелевшую во время бомбардировок водонапорную башню и обгорелые пристанционные пакгаузы, двухэтажный блокпост и будки стрелочников. На снегу чернеют воронки — результат нашего вчерашнего налета. Под насыпью валяются остовы сгоревших вагонов.

Эшелонов на станции уже не было. И вообще, станция выглядела пустой и безжизненной. Никто не стрелял. Даже не верилось, что еще вчера здесь стояли у фашистов зенитные батареи. А теперь мы видели только пустые огневые позиции да горы пустых ящиков из-под снарядов. Видно, не понравился фашистам наш вчерашний визит.

Убедившись, что на станции нет эшелонов, капитан Малинкин ввел свой штурмовик в разворот, и мы послушно повторили его маневр. В таком же четком строю наша четверка отошла от станции Осуга и продолжала полет над железнодорожной линией по направлению ко Ржеву. Маневр командира был понятен. Он хотел посмотреть: нет ли вражеских поездов на перегоне?

На первом же разъезде — удача. Два эшелона без паровозов ожидали разгрузки прямо на просеке. На платформах под брезентом, судя по очертаниям, — танки, орудия, автомашины, а в крытых вагонах, вероятно, — боеприпасы.

С тормозной площадки последнего вагона охрана поезда открыла огонь из крупнокалиберного пулемета. Но поздно. По сигналу ведущего с малой высоты бросаем бомбы с взрывателями замедленного действия. Стокилограммовые «чушки» падают либо между эшелонами, либо прямо на крыши вагонов, калечат платформы и все что стоит на них.

Через двадцать две секунды сработали взрыватели — ослепительно яркое пламя встало над лесным разъездом. С разворотом на 180 градусов наша группа проходит над разбитыми эшелонами, чтобы ничего из того, что везли гитлеровцы, не попало на фронт.

Удачный удар! От радости одержанной победы сердце, казалось, готово выскочить из груди. Как хотелось мне в ту минуту, чтобы нашу работу посмотрел тот лейтенант-артиллерист, который кричал тогда на передовой: «…Где она, ваша авиация?»

«Отыскался след Тарасов, — мысленно произнес я. — Били и будем бить фашистских мерзавцев. Вот наша извечная правда: «Кто с мечом к нам придет — от меча и погибнет!..»

— Внимание! Выше нас истребители противника! — заглушая шум помех, раздался в наушниках голос капитана Малинкина.

Предупреждение командира мгновенно снимает излишние эмоции. Теперь и я замечаю, как, увеличиваясь в размерах, на нас сваливаются с высоты четыре «мессера». Гитлеровские пилоты уверены в своем превосходстве. Безусловно, они уже видели свои разбитые эшелоны и теперь хотят расправиться с нами, отомстить. Нужно не дать противнику атаковать группу с задней полусферы. Капитан Малинкин тотчас подал команду:

— Перестраиваемся в круг!

Это такой боевой порядок, при котором летчики прикрывают впереди летящий самолет товарища. Откуда бы гитлеровцы ни заходили, натыкались на мощный огонь штурмовиков. Разорвать такой круг не просто. Видя это, противник пошел на хитрость: «мессеры» разделились на пары и попытались взять нас в клещи.

Второй вражеской паре удалось зайти в хвост идущего впереди меня самолета Леши Правдивцева. Но я — начеку! Почти не целясь, даю длинную очередь из пушек, ведущий «мессер», как ошпаренный, бросается в сторону и со снижением уходит от группы.

— Не отставайте, Ефимов! — слышу по радио команду капитана Малинкина.

Чувствую, что второй «мессер» где-то сзади, энергично жму правую педаль. Самолет круто сползает вправо. И — не зря! Огненная трасса проходит чуть слева и выше фонаря моего штурмовика. Выравниваю машину, добираю высоту и опять занимаю свое место в общем строю. Гитлеровец же рвется за мной и тут же попадает под огонь пушек идущего сзади самолета. Уйти не успевает. Длинной залповой очередью его срезал капитан Малинкин. Два других фашистских пилота поспешно вышли из боя, оставив нас в покое. Мы собираемся и плотным строем уходим от цели.