Над Уралом-рекой - страница 6

^{>Рис. 1. План Оренбурга у красной Горы. Проект.}

На чертеже (рис. 1) видно, что крепость оставалась 9-бастионной и почти круглой. Планировка же решена по прямоугольному принципу, тогда как на Орском устье применена была радиально-кольцевая схема.

В обоих случаях планировка отвечала принципу регулярности, который тогда господствовал, хотя радиально-кольцевая схема использовалась значительно реже. В проекте у Красной горы обращает на себя внимание особое расположение кварталов, благодаря которому значительно сокращается количество сквозных улиц. Сделано это, видимо, в оборонительных целях: кварталы на юго-западе и юго-востоке явно прикрывают часть улиц, что имело бы существенное значение для организации обороны внутри крепости в случае прорыва через вал. По центральным осям кварталы, перекрывающие улицы, делят город на три довольно изолированные, хотя и неравные части. Это также могло способствовать обороне. Искать иные причины такого планировочного решения вряд ли целесообразно, тем более, что по обычной прямоугольной схеме все улицы просто пересекаются под прямым углом, о чем свидетельствует регулярная планировка населенных пунктов той эпохи не только в России, но и в других странах. К такому решению проектировщики пришли, видимо, исходя из предыдущего плана. Возможно также и влияние проекта Петербурга (города-крепости на Васильевском острове) по варианту архитектора Д. Трезини, где такой прием используется. К юго-западу от города на холме со стороны Яика, до которого тогда было около полукилометра, предлагалось построить цитадель (на чертеже обозначена буквой «а»),

«Для заложения и строения» Оренбурга, кроме Тельного и Лейтгольда, других чинов и работников, командирован был и подполковник Ратиславский, который снова предлагал строить по косогору, поскольку место виднее и воздух чище. Тельной с Лейтгольдом настаивали на избранном Татищевым месте, обосновывая это в том числе и тем, что улицы будут ровными, земляную работу производить легко, там, где далеко от воды, можно» устроить колодцы; на горе же больше песчаная почва, под ней камень ― о колодцах, разумеется, и речи быть не могло. Проекты отправили в Самару, где комиссия по докладу Урусова определила строить город на месте, выбранном Тельным и Лейтгольдом, а на горе сделать цитадель.

Наконец, 1 августа 1741 года «при надлежащем Всевышнему Богу молебствии с пушечною пальбою» новый Оренбург был заложен. Здесь стоит заметить, что до этого в течение двух лет города с названием Оренбург теоретически совсем не существовало, хотя по привычке Орскую крепость и именовали еще так.

Работы начались, но споры между строителями не прекратились. Это привело к остановке начатых работ. Требовалось вмешательство главного командира, а Урусова не было уже в живых, он умер от цинги за 10 дней до закладки города. Временно возглавлять Оренбургскую комиссию поручили начальнику Башкирской комиссии генерал-лейтенанту Соймонову, которому ряд обстоятельств мешал разобраться в споре, а в феврале 1742 года он узнал, что новый главный командир уже определен.

Новый начальник комиссии, тайный советник Иван Иванович Неплюев, имевший также военный чин контр-адмирала, прибыл в Самару 26 апреля 1742 года. Это был незаурядный человек, способный администратор и дипломат[6]. Происходя из древнего обедневшего рода, Неплюев выдвинулся при Петре Великом, который говорил о нем: «В этом малом путь будет». До назначения в Оренбургскую комиссию он занимал несколько важных постов. После того как по возвращении в 1720 году из-за границы, куда его в числе 20 гардемаринов посылали совершенствоваться в военно-морском деле Петр сам экзаменовал его и присвоил чин лейтенанта галерного флота, он был оставлен надсмотрщиком на Адмиралтейских верфях. В 1721 году царь послал его в Константинополь дипломатическим резидентом, где он пробыл 14 лет. Когда Неплюев вернулся в Россию, его ввели в коллегию иностранных дел. С 1739 года он был губернатором в Киеве, а затем главнокомандующим Украины. Но после елизаветинского переворота он был арестован, так как был довольно близок с деятелями бывшего правительства, особенно с Остерманом, и участвовал в качестве одного из следователей в процессе кабинет-министра Волынского. Вскоре его, однако, освободили и послали устраивать обширный Оренбургский край.