Над Волгой - страница 17

Юрию всегда некогда, его жизнь так полна удовольствий, дел, событий, забот, что общественные обязанности он привык выполнять на ходу. Впрочем, и на ходу он успевает неплохо. Ему нравится кипучая деятельность. Ему нравится произносить на собраниях речи, быть окруженным ребятами, давать всем поручения, распоряжаться, критиковать. Такое уж у него создалось положение в классе. На то он и комсорг. И совесть чиста — найдешь ли в табеле Брагина хоть одну тройку, хоть одно замечание!

Только сегодня на сердце у Юрия немного скребло. Он понимал, почему Андрей Андреевич рассердился. Учителя всегда сердятся, если им сорвешь настроение. Да! Что такое обидное сказал Андрей Андреевич о памяти?.. «Э! Ничего! На следующем уроке вызовусь отвечать. Посмотрим, кто будет знать лучше всех», — утешил себя Юрий. И он вполне успокоился. Он шел, окруженный толпой, — чуть ли не весь седьмой класс провожал сегодня Юрия до самого дома. Еще бы! Не в каждом дворе строят гараж!

Володя Новиков свернул в другую сторону. Они жили в разных районах. Володя шел один. Две минуты спустя его нагнал Женька Горюнов.

— Хотел поглядеть гараж, да отдумал. Все-то он хвастает! — махнул рукой Женька.

Женька всегда ходил в распахнутом пальто и две верхние пуговицы куртки не застегивал. Это делалось для того, чтобы из-под куртки была заметна тельняшка. А на голове Женька носил настоящую бескозырку, только без ленты. Пожалуй, его можно было принять за матроса.

— Ты дал хороший отпор Брагину, — продолжал рассуждать Женька. — И поделом. Не оборвал бы Юрий, Андрей Андреевич многое еще мог порассказать. Я так и ждал — вот начнет. Я и сам бы… Знаешь, почему я о Миклухо-Маклае добавил? — спрашивал Женя, выпячивая грудь в полосатой тельняшке. — Оказывается, Миклухо-Маклай боролся против войны. Он приехал в Новую Гвинею и помирил два враждующих племени. А как это было? Ну смельчак! А принципиальность какая! Слушай, как это было… Да ты не слушаешь? — прервал Женька рассказ, заглядывая Володе в глаза.

— Слушаю. Только вот что, Женька… надо мне домой. Важное дело.

— Секрет? — понял Женя.

— Секрет.

Женя задумчиво свистнул и не стал любопытствовать. Мужчина должен быть сдержанным.

— Заинтересуешься — возьми у меня книгу почитать о Миклухо-Маклае. Завтра притащу в школу. До завтра.

— До завтра, — нерешительно ответил Володя.

Открыть Женьке тайну?

Нет, нет! Пока — нет.

Всего несколько дней назад Володя сам не поверил бы, что будет учиться музыке, а главное, что так захочет учиться.

Сегодня первый день. Может быть, Володя никому, даже Женьке, не заикнулся о нем, потому что учительницей была Ольга? Может быть.

Он старался представить, что сейчас делается у Марфиных. Ольгин дом был решительно ни с чем не сравним, необыкновенен. Володя думал о нем с удивлением.

Между тем как раз в то время, когда, наскоро пообедав и надев новую рубашку, он в ожидании назначенного часа механически заучивал грамматические правила, в семье Марфиных разыгрывалась история, которая могла произойти в любом, самом обыкновенном доме.

Началось с того, что, вернувшись из школы, Шурик никого не застал, кроме Ольги.

— Тебе не нужно сходить куда-нибудь? — спросил Шурик.

— Как раз надо уйти, да, боюсь, ты забудешь Татьяну стеречь, — недоверчиво ответила Ольга. — Татьяна спит.

— Я буду подкрадываться к ней на цыпочках и слушать.

— Ну ладно. Не шали без меня!

Ольга ушла, а Шурик вынул из школьной сумки синюю лодочку. Вожатый Кирилл Озеров дал ему эту моторку на один вечер.

Оставшись один, Шурик поставил посреди кухни таз и до краев налил водой.

«Теперь приходил бы скорее Васюта!» — думал он, любуясь моторкой, у которой все — палуба, рубка, нос и корма — было настоящее и в то же время игрушечное.

На крыльце послышался шум. Это Васюта сбивал с валенок снег, стуча носками и пятками о приступки.

Он вошел, снял шапку, шубу и валенки, свалил все в одну кучу на лавке и оказался коренастым, большеголовым пареньком, с круглым носом, слегка тронутым веснушками.

— Здравствуй! Мать насилу пустила!

— Где бензин? — спросил Шурик.

Васюта молча подтянул длинные, до пяток, штаны.