Надежда Егоровна - страница 11
Степа зябко поежился. Надо было защищать себя, объяснить, почему стихи — истинное его призвание, но он ничего не мог сказать: слова приходили на ум вялые, пустые.
— Ты, Степа, извини, что я так настойчиво в твои дела вмешиваюсь. У меня свой такой растет, Никитка. — Надежда Егоровна кивнула Степиной матери. — Больно нам, когда вы, молодые, жить начинаете так, сгоряча, не подумав…
В июле Варя собрала документы, запечатала в конверт и отослала по адресу музыкального училища. Вскоре пришло извещение: Варя была допущена к приемным испытаниям. Накануне дня испытаний Надежда Егоровна помогла Варе собрать чемоданчик с вещами, сунула ей в карман деньги, проводила до конца улицы.
— Ну, Варюша…
— Понимаю, Надежда Егоровна… С победой ждете… — Она вдруг нахмурилась, прикусила губу. — Не выдержу — на Урал уеду. От стыда уеду.
— Ты, главное, не волнуйся… Спросят, не сразу отвечай, подумай. Письменную работу, перед тем как сдать преподавателю, перечитай. Я ж тебя знаю: всегда ты слова не дописываешь.
Варя пошла к вокзалу.
Два дня Надежда Егоровна занималась хозяйством, а на третий чуть свет неожиданно собралась и уехала в Москву. С вокзала автобусом добралась до музыкального училища. Было еще рано. Надежда Егоровна присела в скверике, около газона с взъерошенными, мокрыми от поливки цветами. Сумрачный дворник с гибким резиновым шлангом в руках перегонял Надежду Егоровну с одной скамьи на другую. Но сердце у дворника было доброе.
— Рано вы переживать начинаете, мамаша, — заговорил он. — Сейчас пока дело темное, кто сдаст, кто не сдаст. Дней через восемь приходите.
Показались первые группы экзаменующихся. Мелькнул белый беретик Вари. Надежда Егоровна поднялась ей навстречу.
— Зачем вы?.. Случилось что-нибудь? — встревоженно спросила девушка.
— Как письменная?
— На четыре, Надежда Егоровна… А вы только затем и приехали, чтобы узнать?..
— Ну что ты! Я к подруге, погостить. Дай, думаю, зайду кстати…
Но в Москве Надежде Егоровне делать было нечего, и к вечеру она уехала домой. Дней через десять вернулась из Москвы и Варя. Весь путь от станции она шла спокойно, но перед самым домом Звягинцевых не выдержала, вбежала в калитку и, подкравшись к работавшей на огороде Надежде Егоровне, крепко обняла ее.
Накануне первого сентября Звягинцевы провожали Варю в Москву на учебу. На дощатой платформе было тесно и шумно. Протолкавшись через толпу, к Звягинцевым подбежал Степа.
— А я к вам домой заходил, — сообщил он, тяжело дыша. — Проститься!
— Ну и как, Степа? — обрадовался Федор Петрович. — Тоже студент? Приняли?
— Принять-то приняли… Я, Федор Петрович, в Институт игрушки еду.
— А в Литературный не вышло? Провалился?
— Да не совсем… — Степа замялся. — Я, по правде говоря, и не подавал туда. Как-то так попутала меня эта игрушка…
— Смена курса, значит… — хмыкнул Федор Петрович. — Ну-ну, тебе виднее. — И он отошел в сторону.
Надежда Егоровна и Варя стояли около вагона.
— Ну, вот и все… Учись теперь… Пиши нам… — Надежда Егоровна поправила Варе воротник блузки. — Соскучишься — приезжай погостить…
Зычно закричал паровоз, поезд тронулся. Варя чмокнула Надежду Егоровну в щеку и вспрыгнула вслед за Степой на подножку вагона. Держась за поручни, они что-то кричали, махали руками, а Надежда Егоровна двигалась вместе со всеми провожающими по платформе, приподнималась на цыпочки, чтобы дольше видеть белый Варин беретик и стриженую голову Степы.
Потом Звягинцевы направились домой. Шли щербатым кирпичным тротуаром мимо деревянных покосившихся заборов. Из тесных палисадников выбивалась листва кустарников, припорошенная пылью, выглядывали шапки белых и желтых цветов.
Федор Петрович был молчалив и задумчив.
По тротуару, перегоняя Звягинцевых, спешили к базару мальчишки и женщины с полными корзинами грибов. Надежда Егоровна взяла мужа под руку.
— Ну вот, Федор, и опять мы без домработницы…
— Так-то, пожалуй, спокойнее, — сказал Федор Петрович. — Однако я в толк не возьму: с какой стати Степа Институт игрушки облюбовал? Бредил поэзией, стихами — и вот вам, пожалуйте… — И он посмотрел на жену: — Не твоих ли это рук дело?