Наедине с врагом - страница 9
Глава 5
Липкий снег застилал глаза, забивался в уши и за шиворот пальто, но Матвей ничего не чувствовал. Время для него остановилось ровно в тот момент, когда из уст мелкой стервы вылетели последние слова. И сейчас его мозг пытался одновременно принять новую информацию и не дать эмоциям выйти из-под контроля.
Самодовольная улыбка Василисы не смогла скрыть сквозящую в ее взгляде настороженность, заметив которую Матвей, в конечном итоге, смог взять себя в руки.
Как бы девчонка не пыжилась, ее тоже не сильно радовала мысль об их тесном сосуществовании. Лучше поговорить с матерью и узнать, что за вожжа ей под хвост попала. Какого черта из сотен универов и академий они с Богданом выбрали для этой пигалицы, у которой одно шмотье на уме, Рэнвуд? Совсем с дуба рухнули?
Каждая их встреча делает его похожим на разъяренного бабуина, что не может здраво мыслить и горит только одним желанием, крушить все вокруг. А если это будет продолжаться ежедневно и будет мешать его учебе? Нет, он скорее позволит ей замерзнуть посреди дороги, в нескольких минутах езды от академии, чем лишится шанса получить диплом и поступить на службу в Трибунал.
– Если ты думала меня удивить, то у тебя получилось, – бросил ей Белорадов, разворачиваясь и собираясь вернуться за руль, – счастливо добраться до места на этих ходулях, рыжая.
Василиса, с круглыми от удивления глазами, рванула с места, пытаясь его остановить, но тут же, громко вскрикнув, упала обратно. Правая нога не слушалась свою хозяйку и отказывалась ей подчиняться, а острая боль отдавалась во всем теле.
– Это, между прочим, не ходули, а Кристиан Лабутен. А ты не можешь меня тут оставить! – чуть не плача, крикнула она ему вслед.
– Даже беспомощная, ты пытаешься качать права. Хочешь испытать, что я могу, а что нет?
– Я твоя сестра, Матвей…
– Я уже тебе говорил, и повторю еще раз – ты мне не сестра, – с губ Белорадова сорвался гортанный рык.
– Отлично, – не менее громко ответила ему Василиса, – вали на все четыре стороны. Пусть я замерзну до смерти, но оставлю послание для Вики и отца. Так и напишу на снегу – в моей смерти прошу винить Белорадова Матвея Дмитриевича! Это пятно на репутации тебе ни за что не смыть!
Остановившись рядом с водительской дверью, Матвей застыл на месте.
Нет, ее крики его никак не задели, лицо разъяренной богини не трогало, и на смешной план с прощальной запиской на снегу тоже было глубоко плевать. Но на слова о том, что чертовка может замерзнуть до смерти, его вторая сущность отреагировала совсем не так, как предполагалось. Никакой радости и веселья. Только яростное неприятие и неистовое желание защитить, которое никогда не было свойственно его мятежной натуре.
Какого хрена?
– Поднимайся и садись в машину, – коротко бросил он, проиграв финальную схватку с самим собой.
– Я не могу. Я, кажется, ногу вывихнула, – сейчас мелкая паршивка звучала даже жалобно, и это, почему-то злило Матвея еще сильнее.
Вернувшись к ней, он опустился на корточки, и дотронулся затянутыми в кожаные перчатки пальцами до изящной лодыжки, скрытой совсем неподходящей для такой погоды обувью.
– Ай, – вскрикнула Василиса и отодвинулась от него.
– Прекращай реветь.
– Я не реву, – ответила девушка, шмыгнув носом, – это просто дождь.
О том, что идет снег, а не дождь, Матвей говорить не стал. Подхватил ее под ноги и спину и резко поднялся.
Несмотря на свою не обделённую женственными формами фигуру, рыжая бестия практически ничего не весила, зато благоухала ароматом спелых вишен так, что во рту у Белорадова выступила слюна. Задержав дыхание, он дошел до пассажирской двери внедорожника, открыл ее и не церемонясь закинул девушку на сиденье. Затем сам сел за руль, коротко бросил «пристегнись» и рванул с места.
Работающая в салоне на всю мощь печка быстро согрела окоченевшую девушку. Уже через минуту она прекратила дрожать, откинулась на сиденье и положила ногу на ногу. Съехавший вверх подол короткого платья обнажил затянутое в черный капрон соблазнительное бедро, которое Матвей, будучи вполне живым мужчиной, не мог не удостоить мимолетным взглядом.