Наездник - страница 4

Письмо оказалось написанным матерью за год до его рождения. Текст был загадочный, но обращаться к тетке за разъяснениями совершенно не хотелось.

«Таня, я согласилась стать суррогатной матерью. Обещают очень приличные деньги. Это вариант вырваться из нищеты. На всякий случай, оставляю тебе копии всех договоров. Если со мной случиться беда, отнесешь в милицию. Спасибо.»

Больше никаких документов в тайничке не было, и прочитать таинственные договоры не удалось.

— Скорее всего в результатом этого материнства стало его рождение. — Ковыряться с прошлым — себе дороже. Что это изменит. Пусть все остается как есть. Пока ни на что нет сил. Не хочу думать об этом. Я и так ущербный. Внутри вспыхнули горькие звезды разочарований. Шатов уже просто опустил рук и поплыл по течению. В душе поселилась зима и угрюмое уныние. Хуже всего, было не то, что впереди только финал, не то, что станет призрачным мир, растворятся мечты и надежды, а то, что ничего и не было. Не было любви, ревности, страстей и эмоций. Была только пустота с проблесками несбыточных надежд и мечтаний. Подвиги и предательство, красивые девушки и значительные мерзавцы пронеслись мимо не обратив на его существование никакого внимания. Как он завидовал Квазимодо, который, несмотря на свое, так схожее по сути с Пашкиным, уродство оставался благородным человеком и смог бросить вызов судьбе.

Побаловав своих почитателей, солнце решило удалиться и дать возможность проявить себя облачной погоде. Тучи пока безрезультатно тужились и никак не могли выдавить ни одной капли, но по всему чувствовалось, что если дождь зарядит, то это может быть на несколько дней. Осень пока никак не могла основательно вступить в свои права.

— Глаза наполнились слезами от жалости к самому себе. Ведь сколько раз ему вдалбливали, что порок сердца — это не то заболевание которое позволяет плюнуть на себя. Любая даже незначительная физическая нагрузка теперь противопоказана. Беда еще и в том, что год от года положение будет ухудшаться. Если в первых классах Павлик был почти как все, то со временем ситуация стала катастрофической и прогноз рисовался в совсем мрачном свете. Смерть уже не пугала, а представлялась избавлением, не хотелось существовать в виде овоща. От жалости к самому себе на глаза наворачивались слезы, даже красочные миры книг и игр не могли отвлечь от тяжкой реальности.

Пораженческие мысли задели пласт эмоций от которого он старался отгородиться, правда сочувствующие взгляды одноклассников раз за разом возвращали обратно. Хорошо хоть заведение было по местным меркам приличное и кулачные бои в его стенах случались реже чем в соседних школах. Закрыв глаза он частенько представлял себя здоровым и сильным, но стоило вынырнуть из грез и все становилось по-прежнему.

Вот и лето позади. Как он ненавидел начало учебного года. Нога за ногу Паша полз в школу. Звуки быстрых шагов заставили его оглянуться, сразу выхватив силуэты преследователей. Сентябрь начинался весело. За каким дьяволом, он поперся через этот двор. — Думал, дурак, что все уже на занятиях.

— Стой, пацан. — В голосе вопившего слышалось радостное ожидание.

— Пожар! — безнадежно крикнул Паша. Ему было точно известно, что даже этот возглас вряд ли заставит обитателей выскочить на улицу. Промелькнула мысль. — Бесполезно. Не двинуться пока задницу не поджарит. — Втянув голову в плечи, он приготовился к неизбежному.

— Преследователи уже были рядом. — Чего шляешься по нашему двору, Инвалид? — Парни были не в себе. Начались беспорядочные удары в пах, голову, по ребрам. Даже когда не устояв на ногах, Паша упал, избиение продолжалось, только в дело пошли ноги.

Шарить по карманам не стали — бесполезно.

Поход в школу сорвался. Пришлось возвращаться домой, стирать и зашивать порванную одежду. Закончив с неотложными делами, Паша переместился в свою мастерскую. Только тут, полностью отдавшись работе, он мог отрешиться от действительности. Хорошо, что в сарайчике был подвал, в котором они с прошлой осени хранили овощи и консервы. Под вечер, из мешка, наполненного усатой страшными белыми побегами прошлогодней картошкой, удалось выискать почти три десятка относительно нормальных клубней и обеспечить себя пропитанием на несколько дней. Надеяться на тетку не приходилось.