Награда для Регьярда - страница 3

Так вот горцы были совсем не такими, как я себе представляла.

Совсем.

Распоряжавшийся и отдающий приказы зычным голосом был высок и статен, не так широк в кости, как наши воины, но силы в нем чувствовалось немеряно, его люди расступались перед ним, а он шел вдоль ряда с пленными, оглядывая добычу. А еще он носил длинные волосы и совсем не носил бороды…

Я засмотрелась.

Ничего не подумайте, просто из любопытства. Горец не был похож на наших мужчин, от того и было интересно. Даже жажда и чувство голода притупились и позабылись. Зато его взгляд направился в мою сторону, и он подошел. Я привыкла к тому, что чаще всего меня не замечали или делали вид, что меня нет, поэтому и думала – горец пройдет мимо. Какой ему интерес к грязной и измученной пленнице. Так и вышло, его взгляд на мне не задержался, скользнул мимо и направился дальше на Силен.

– Это точно горцы? – с опаской прошептала двоюродная сестра, и, тем не менее, в ее голосе проскользнуло любопытство. – Или мы попали в какую-то волшебную страну?

– Да, это они, – подтвердила Нея, загадочно посмотрев на меня, – ты еще много не знаешь об этом народе.

И почему мне кажется, что последняя фраза предназначалась мне. Мама была самой лучшей провидицей, единственной в своем роде, но глава ее клана отдал моему отцу за большие деньги, а моей судьбой сородичи не интересовались.

– Как тебя зовут?

Глубокий голос вывел меня из задумчивости, и я подняла взор. Горец смотрел в мою сторону, с непривычки я даже обернулась, может он обращается к Силен, которая как раз стояла за мной и была выше на голову.

– Я говорю с тобой, – снова произнес предводитель наших спасителей, – почему не отвечаешь на вопрос?

Вокруг меня все расступились. А у меня, как на зло, рот снова вспомнил о жажде, от чего язык так и прилип к небу. Не привыкла все же я к такому вниманию, чувствовала себя глупо и неуютно. Хотя, как вообще должна чувствовать себя пленница с судьбой, зависшей на тоненьком волоске.

– Вилия! – нашлась двоюродная сестра, с чего-то решившая помочь. Не скажу, что была благодарна за такую услугу.

– Я не к тебе обращаюсь! – горец грубо оборвал девушку, от чего сестра вся стушевалась и сникла. – А ты язык проглотила?

Сглотнула, чтобы протолкнуть ком, застрявший в горле и хоть как-то смочить иссушенные связки.

– Она права, – произнесла надтреснувшим и хриплым от жажды голосом, – мое имя Вилия.

– Теперь ты останешься здесь, Вилия! А остальные пусть возвращаются обратно, мои люди их проводят до восточной межи.

Что?!

Как же так-то? А Илвар? Моя свадьба с ним. Я так о ней мечтала! Грезила долгие годы, с самого детства. Как только увидела его на весеннем празднике в замке моего отца. Ведь я подумать не могла, что он захочет на мне жениться.

Неужто, заслужив у богов избавления от одной беды, взамен я получила другую?

И что теперь?

И откуда только силы взялись бежать за горцем на истоптанных ногах? Не мешала даже волокущася за мной веревка.

– Постой… – горло болело и першило, но я все равно силилась и кричала ему вслед. – Ты не можешь так… со мной! Нет… не хочу…

Все же споткнулась, теряя опору на ослабленных ногах, все же запуталась в веревке и упала.

– Тебе будет не так уж и плохо в наших краях, Вилия! – горец обернулся и подошел ко мне, взял за плечи и потянул наверх. – Я спас твоих сородичей, в ответ – ты останешься здесь!

В его руках блеснула холодная сталь кинжала. В один миг мне стало дурно и в голове мелькнула мысль: «За что?»

Но тотчас почувствовала, что руки мои свободны – запястья были больше не связаны.

Девчонку я приметил еще тогда, когда степняки вместе с пленными перешли границу. Дозорные с Серой скалы доложили о недоговоренном переходе. Нарушать договор – это подлость, поэтому нарушители получат по заслугам. Оставался вопрос, что потом делать с пленными.

Но девчонку я заметил сразу.

Все северянки вечно как сметаной облитые – белобрысые и бесцветные какие-то. Но, слышал, они безмерно этим гордились, и их женщины ценились на невольничьем рынке особенно дорого. Мне было плевать, на их особенную красоту, у моего отца женой была именно северянка, такая же красивая, как и холодная, высокомерная, ненавидящая все и всех. Особенно наш горный край, который вообще-то ее принял, как свою владетельницу, но она не переставала твердить о том, какой он сирый и убогий. Потом мой дядя обмотал ее тугую серебристую косу вокруг ее же тощей шеи и задушил. А она думала, что он, убив брата, сделает единоличной владетельницей всего Гримхайла её. Какая ирония – желать остаться править такими ненавистными себе землями.