Налог на голос - страница 6

Мелодия погасла, утонув, запутавшись в переплетении красных струй. Бард открыл глаза.

Рядом с догорающим костром, насторожив уши, стояла лиса. Смотрела на человека, словно спрашивая о чём-то, и огромные влажные глаза блестели отражениями тёмного леса вперемешку с бликами.

— Здравствуй, зверёк, — сказал Бард. — Я, наверное, помешал тебе? Прости, если так.

Лиса продолжала смотреть.

— А ты не боишься огня… Удивительно. Я вот боюсь теперь.

Зверёк сделал несколько осторожных шагов вперёд, потянулся носом к человеку, приблизился ещё, глядя всё так же вопросительно. И даже, кажется, с оттенком сочувствия.

— Не бойся, зверёк. Меня теперь нет смысла бояться. Я…

Бард замолчал, глядя куда-то в сторону.

На короткий миг ему почудилось, что там, среди деревьев, мелькнуло белое. Мелькнуло — и пропало.

— Слишком часто мне стало что-то казаться, — виновато улыбнулся Бард. — Ты лучше не смотри на меня и не слушай моих слов. Словам таких, как я, не стоит верить. Такие, как я, сами слишком верят своим словам. Верят, забываются, строят замки в облаках, а потом рушатся замки и ломаются крылья… Но я не говорил тебе этого, зверёк. Забудь…

Он снова поднял свирель и заиграл. Заиграл старую спокойную песню, похожую на мерное бормотание медленных рек. Такие реки текут в глубоких древних долинах, спрятанных далеко за горизонтом, куда идти приходится по дорожке, что солнце рисует на воде в час заката.

Лиса свернулась пушистым меховым кольцом под боком Барда. Слушала музыку с закрытыми глазами, дышала спокойно. Возможно, она тоже видела древние мирные реки.

Последние язычки огня пропали, только чудно извивающийся серый дым поднимался от мерцающих красным свечением угольков. Бард опустил свирель и вздохнул:

— Прости меня, зверёк. Больше я ничего не смогу сказать. Я бы нашёл слова, только… Извини. Я потерял голос.

Лиса не двигалась, продолжала лежать, уютно устроившись в траве.

— Ты спишь. Это хорошо. Во сне проще находить дороги… Например, в Край Зелёных холмов. Туда, в этот край, дорог куда меньше, чем я когда-то думал… И, если бы меня не разбудили, я дошёл бы туда, точно — дошёл бы. А теперь дорог у меня мало. И нынешняя моя дорога к Зелёным холмам лежит через Город Тёмных башен…

Бард грустно улыбнулся и посмотрел в лежащую за деревьями даль.

— Кое-кто меня осудил бы, наверное. Но сейчас я просто не вижу других путей, зверёк… А ты не слышишь меня. Мои слова для тебя — чуднáя музыка, а не вопли души… И это хорошо, зверёк. Всегда слышать в музыке вопли невыносимо, вот и придумывают другие значения для звуков — чтобы крик стал песней, исповедь — затейливым узором букв, кровавые полосы — праздничными росчерками кисти… Хорошо, что ты не слышишь меня сейчас.

Снова мелькнуло в туманной завесе между серыми стволами белое пятно. Белое удалялось прочь. Тёмное было уже здесь.

— Так что? — Шут выжидающе взглянул на Магистра.

Тот вздохнул, повернулся и, сцепив пальцы рук за спиной, ушёл из полоски света, пропущенной сюда, в каменный полумрак, высоким стрельчатым окном.

Шут всё так же стоял у двери, держа в правой руке стянутый с головы колпак, и смотрел пристально. Магистру в очередной раз показалось, что в глазах пёстрого человечка блестят красные огоньки, и в очередной раз владыка Ордена решил, что не заметил этого. Так было спокойнее и проще — не замечать.

— Я не понимаю, что тебя не устраивает, Темнейший, — с деланным удивлением произнёс Шут. — Сделано дело? Сделано. Где мятежный певец? Ты сам его отправил к Высшему дорогой ветра. Народ спокоен? Спокоен. Изволь рассчитаться.

— Тебе души его не хватило? — мрачно спросил Магистр.

— Души? — хмыкнул Шут. — Душа его мне не досталась. Да она и не очень годится для меня. Правда, урвать немного света мне удалось… Но ты не увиливай, Темнейший! Такая служба дорого стоит.

Магистр, стиснув зубы, бросил взгляд в сторону, чтобы не видеть издевательской усмешки Шута. Ведь ясно было, что уже давно вовсе не Шут служит Магистру.

— Платить придётся, ты же знаешь.

— Знаю. Говори быстрее, что тебе нужно, а то некогда мне…

— Не трясись, Темнейший. Разве когда-нибудь я требовал лишнего? Плата будет та же, что и всегда. Но на сей раз пусть обряд совершает кто-то из новых, а то ваши замаранные обрывки душ изрядно мне приелись.