Намедни. Наша эра - 1934 - страница 3
открытиесверхтекучестижидкогогелия.
ВКембриджесамРезерфордназывалсебяпрозвищем, котороеемудалКапица, — Крокодил. Вотношенияхссоветскимидеятелямиподобное, конечно, недопустимо, ноКапицадобилсядлясебя, видимо, самогонезависимогоположениясредиученых. ТолькоонмогпотребоватьвписьмекпремьеруМолотову: «Выразинавсегдаотказываетесьотвсехметодов
дрессировкименя». КСталинуонобращалсяипонаучнымвопросам, ихлопочазарепрессированныхколлег — видимо, заступничествоКапицыосвободилоиззаключенияЛьваЛандау. АкадемикомКапицастанетв 1939-м. Ввойнупреждевсегозаработыпонужномуармиижидкомукислородуегоосыплютнаградами: двеСталинскиепремии, дваорденаЛенина, звездаГерояСоцгруда. Потомопала — увольнениеиздиректоровинститутаипрофессоровМГУ. Восстановятнапостахв 1955-м, ав 1978-м, черезсороклетпослеоткрытия, КапицаполучитНобелевскуюпремиюзасверхтекучестьгелия.
Берет
Самыймодныйгородскойголовнойуборпокасчитаетсятолькодамскимичастоименуетсявженскомроде: беретка
Краснаякосынка — признаксознательнойработницы 1920-х — устарела, платкиносятдеревенские, шляпкивыглядятбуржуазнымиичересчур «взрослыми». Берет — разумныйкомпромисс: вродепросто, аизящно, дажекокетливо. Носитсясраннейвесныдопозднейосени, стоитнедорого. Лучшиебереты — фетровые, онидержатформу, шерстяныележатнаголовесмелкимискладками. Чащемодели «безничего», унекоторыхнамакушкеестьмаленькийхвостик. Надеватьдамскиеберетыпринятопрямо, натягиваядоушейивыпускаяналобпрядкуволос. Цветкпальтоподобратьтрудно, такчтосамыйходовой — белый.
Средимужскихголовныхуборовещедолгонерушимамонополиякепок. Толькосконца 1950-хберетывСССРначнутноситьмальчикиимолодыедядиновогопоколения. Своиблиныонибудутустанавливатьнемногонабекрень, какбыпо-заграничному.
«Чапаев»
Созданабсолютныйкиношедевр, откотороговвосторгенесколькопоколенийнарода, вождейипрофессионалов. Фильм, егогероииключевыерепликивходятврусскийфольклорXXвека
ОднофамильцыГеоргийиСергей, работающиеподпсевдонимомБратьяВасильевы, в 1920-хнабилирукув «Совкино», перемонтируядляпрокатаиностранныефильмы. ЗанималисьвмастерскойЭйзенштейна. Самисделалинесколькоэкспериментальныхлент, неимевшихуспеха. ДмитрийФурмановполгодаслужилкомиссаромчапаевскойдивизии, в 1923-миздалроман-дневник «Чапаев» иумеротменингитав 1926-м. Вдовапереработалакнигувсценарий, которыйдавнолежална «Ленфильме». Васильевывзялисьснятьпонемукиноо «руководящейролипартиивэпохустановленияКраснойармии». Ничтонепредвещалочуда.
Нодажеполитработник-наставникполучилсявфильмеулыбчивымрезонером, неболеетого. Подкованный, конечно, парень, носупротивсамородкаЧапаева — скучноватыйгородскойграмотей, иназидательногоконфликта «комиссар — начдив» невышло. Вовсенекарикатурныбелые: полковникзароялемикаппелевцыв «психическойатаке». Имидажекрасныелюбуются: «Красивоидут! Интеллигенция!» Причемофицера, шагающегоподпули, невыпускаясигарыизорта, играетГеоргийВасильев. Неважно, чтоЧапаевневоевалскаппелевцами, ачерныемундирыносилимарковцы — лучшейбатальнойсценыГражданскойвойнынесниметникто. МужиженаФурмановыуказанывтитрахавторами «материалов», настоящийсценарийВасильевынаписалисами. Тамвсеобстоятельстваиперсонажиработаютнасказочнуютроицу: самЧапай, ординарецПетькаиАнка-пулеметчица. Аостаткизаданной «идейности» раствореныпословицами, какихвроманевпоминенебыло: «Белыепришли — грабють. Красныепришли — грабють. Нукудыкрестьянинуподаться?», «Тихо, граждане! Чапайдуматьбудет!», «Гдедолженбытькомандир? Впереди, налихомконе!», «Братпомирает — ухипросит», «Даспиты, наконец, чертоваболячка!» ипроч.
БорисаБабочкина, которогопоначалувиделиПетькой, фантастическиудачноутвердилинарольЧапаева. Кинотолькочтосталозвуковым, инаэкраневпервыеговорит, смеется, гневаетсярусскийнародныйхарактер. Бабочкинпластичен, будтогимнаст, вегопорывах — мгновенныеперепадычапаевскогонастроения: отнамеренияпристрелитькомиссарадоласковойпросьбырассказатьпроАлександраМакедонского. Иещесквозитвигреобреченность — ужслишкомбольшойвезунчик, несвоейсмертьютакиеумирают. Онисамучастьчует, когдаподконецпоет, заговариваясудьбу «Тыдобычинедобьешься, черныйворон, янетвой». Фурмановвкнигедекларировалкрасного