Намывание островов - страница 12

Глава 2.

О смысле жизни и других метафизических вопросах.

Здесь я проясню некоторые главные метафизические вопросы, показывая их несостоятельность. Итак, перейдем к критике смысла жизни. Сначала нам надо определить, что есть жизнь и что есть смысл. Жизнь – это существование всего этого мира. Смысл – это понятие, наличие которого характеризует надобность того или иного явления. Смысл должен служить оправданию существования той или иной вещи. С этим мы разобрались. Теперь приводим простейший пример; в чем смысл топора? Ответ: в том, чтобы колоть дрова. Вы понимаете, что я вам хочу сказать, господа? Если нет, то я должен объяснить, что смысл любого предмета находится вне этого предмета. Смысл топора в том, чтобы колоть дрова, а не в самом топоре. Вот теперь мы видим, что смысл жизни может находится только за пределами этой самой жизни. Вопрос тут в том, что находится за пределами жизни. Но, если мы полагаем, что все сущее, вся вселенная, до последнего электрона – это жизнь, то смысл жизни будет находится за пределами нашей вселенной. Тут я и должен уточнить вопрос, а именно; в чем смысл жизни человека? Ответ: смыслом жизни человека может быть все, кроме этого человека. Смыслом может быть любой другой человек, предмет или явление, но не сам человек. Теперь давайте перейдем к вопросу о том, что есть первопричина всего. Верно было бы рассматривать историю, как спираль, где одни и те же события повторяются, но каждый раз на качественно ином уровне, о чем нам говорит диалектика. История, с этой точки зрения, не имеет начала и конца, посему вопрос абсолютно бессмысленный. Мне также хочется заявить, что все вышеприведенные мысли не есть плод моих фантазий, ибо все это лишь локальное применение теоремы Курта Геделя о неполноте.

Глава 3.

Великая теория ничего.

Эту главу я посвящаю философскому релятивизму, который, увы, все более проникает в нашу гуманитарную науку. Вера в относительность всего и вся была присуща метафизикам всех времен и народов, но сейчас их релятивизм проявляется сильнее, нежели всякие иные свойства метафизики. В наши дни, отчасти благодаря господину Фейерабенду, в гуманитарных науках повсеместно господствует эпистемологический релятивизм. Теперь я хотел бы проследить происхождение этого учения и его внедрения в науку. Известно, что с самых незапамятных времен все, более или менее, себя уважающие философы, политики и ученые работали над тем, чтобы создать некую «Теорию всего», которая должна объяснить абсолютно любое действие во вселенной. Впервые, видимо, о подобной идее задумались еще Платон и Аристотель, хотя могли быть и еще более ранние попытки. Я, будучи относительно честным, говорю, что и я таких попыток не оставляю. В различное время на роль теории всего выдвигались самые разные идеи: сюда пытались пролезть и позитивизм, и марксизм, но всякий раз, как утверждалась некая общая теория всего, так через некоторое время оказывалось, что она не объясняет всего, посему ей нужна замена. В 18-19 веках философы пытались оглядываться на физику, где Ньютон ввел общие закономерности, пытаясь сделать то же самое в философии. В начале 20-го века все несколько изменилось... После того, как товарищ Эйнштейн продемонстрировал миру свою теорию относительности, многие философы решили, что нужно им тоже положить в основу своей философии относительность, то есть, они решили, что им нужен релятивизм. Вскоре появился еще и постмодернизм, посему релятивизм укоренился в науке европейских государств очень и очень плотно. В конечном итоге мы дошли до того, что Фейерабенд написал свой труд «Наука в свободном обществе», где сравнял науку с религией и магией. В результате постпозитивисты решили, что мы не можем знать, как мир устроен на самом деле. Фактически, эта теория всего оказалась теорией ничего, ибо ее авторы и апологеты сами признали, что они не знают как устроен мир. Поздравляю, мы вернулись ко временам Сократа! Вообще же говоря, крайний релятивизм вещь очень и очень опасная. Во-первых, радикальный релятивизм приводит как раз к сравнению науки и магии, что, в свою очередь, приводит к пренебрежению наукой, невежеству и варварству. Во-вторых, релятивизм в общественной жизни – это путь к тоталитаризму. Конечно, многим кажется, что, напротив, релятивизм это спасение от тоталитаризма, который, как правило, основан на абсолютизме, но тут я вижу ошибку. Конечно, вы скажите, что такое невозможно, притом приведете мне несколько весомых аргументов, которые я покажу ниже.