Наперегонки с Саванной - страница 60
У нас с ним такие разные мечты, но, увидев маленькие красные кнопки, мне захотелось отправиться с ним в романтическое путешествие. Пара бокалов, упаковка тайленола[25] и фотография Джека с отцом с лошадью стоят на тумбочке. Я вдруг почувствовала себя очень близкой к нему, увидев его личные вещи.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он, когда снимает часы и кладет их на комод.
С его полки я поднимаю маленькую фигурку черного коня. Пробегаю указательным пальцем по его гриве, думая о Муншадоу.
— Джек, ты же не собираешься продавать Звезду, верно?
Он кладет подбородок мне на плечо и обхватывает руками мой живот.
— Не сейчас.
— Но ты же продаешь лошадей.
— Постоянно. Это часть бизнеса.
— Вы проверяете, кому вы их продаете?
— Всегда. — Джек разворачивает меня и пристально смотрит мне в глаза. — Мы наводим справки.
— После смерти мамы я начала ухаживать за кобылой. Ее звали Муншадоу, — я шмыгаю носом, вспоминая, как она подскакивала, когда я входила в ее стойло. — Мы заботились друг о друге.
Он слушает, как я рассказываю, что сделал ужасный мистер Кейтс, как он продал Муншадоу человеку, который заставил ее участвовать в гонках, хотя ее гоночные дни давно прошли. На своем втором забеге она споткнулась на выходе из ворот и сломала две ноги. Они застрелили ее за дорожкой и оставили, не заботясь о том, что с ней случилось. Папа помог мне похоронить ее в лесу за нашим трейлерным парком.
Вот почему я так сильно ненавидела богатых людей. Все, о чем они заботились, — как заработать побольше. По крайней мере, я так считала. Пока не встретила Джека, который заботится о семье, чести и истории.
— Сожалею, что так вышло, — говорит Джек, обнимая меня. — Похоже, ты была для нее хорошим другом. Я рад, что ты есть у Звезды.
— Правда?
— Я мучил бедолагу, заставлял его проводить время с мальчишками, когда он их ненавидел. Я должен был догадаться, что ему нравятся девушки. Прямо как его владельцу.
Я игриво бью Джека по плечу, он снова меня обнимает.
— Я не могу отблагодарить тебя за помощь со Звездой. По дороге домой из Кентукки мой отец сказал мне, как он гордится тем, что я стою на своем. Может, я все-таки пройду этот тест благодаря тебе.
— Мы хорошая команда, да? — отвечаю я.
— Да, это так, — говорит он слабым голосом и глубоко целует меня, прижимая к стене. Мы медленно целуемся, и меня поражает, насколько правильным это кажется, нет места, где я бы предпочла быть. И вдруг все ускоряется в очень хорошем смысле. Он обхватывает моё лицо обеими руками и смотрит, как я расстегиваю его рубашку. Он разворачивает меня и расстегивает мое платье, позволяя ему упасть на пол, оставляя меня в лифчике и трусиках. Слава богу, я сегодня надела комплект. Он убирает мои кудри, чтобы поцеловать меня в шею сзади, и я обхватываю его затылок, вплетая пальцы в его длинные волосы. Его грудь давит на мою спину, его сердце бешено колотится. Его руки повсюду, мягко гладят мой живот, бедра, грудь.
Он снимает ботинки, прыгая на одной ноге, чтобы разуться, затем снова целует меня. Я притягиваю его к кровати. Он падает на меня сверху. Наши губы жадно находят друг друга. Он держит обе мои руки над головой, когда мы целуемся, захватывая меня.
— Как мне расстегнуть твои штаны, если ты не отпускаешь мои руки? — я спрашиваю тихим голосом, вся дрожа.
— Никак, пока я не закончу с тобой, — он оставляет след поцелуев от шеи до живота. — Так вот где она, — говорит он, целуя татуировку подковы на моем бедре и улыбаясь.
— Ты носишь ремень с пряжкой, которая гласит “дерзкий”? — я вглядываюсь в его пояс.
— О, хм…
Я закатываю глаза, улыбаясь, как сумасшедшая.
— Может, уже вернешься к поцелуям?
— Конечно, мадам, — говорит он, снова ко мне наклоняясь. Я целую чувствительную впадинку на его шее. Его тело пульсирует у меня на губах. Я кусаю его ухо и шею, пока мы извиваемся под одеялом, а наши ноги переплетены.
— Не так сильно, — он делает паузу, чтобы улыбнуться мне. — Мои родители убьют меня, если я появлюсь за завтраком с засосом.
— О, — мое лицо вспыхивает дьявольски красным.
— Я, скорее, с удовольствием поставлю его тебе, — говорит он, кусая меня за шею. Я смеюсь и пытаюсь отстраниться, но он прижимает меня ближе под одеялом.