Наполеон. Годы изгнания - страница 13

. Простой народ не сомневался, что благодаря искусному плану вновь сможет ярко засверкать звезда императора, померкнувшая после двух военных кампаний, которые хотя и были неудачными, но не лишили наши армии славы и доблести. Переговоры на мирном конгрессе в Шатильоне-на-Сене[57] оказались напрасными. Император, находясь в ссылке на острове Св. Елены, признал, что в Шатильоне у участников переговоров не было возможности прийти к мирному соглашению. Поэтому война продолжалась, и военная кампания 1814 года была одной из самых славных для наших войск и для императора, но не самой успешной. Император воевал, имея под ружьем 40 000 человек против 240 000[58], и тем не менее одерживал победы над противником. Он говорил, что отбросил бы вражеские войска от Парижа, если бы не предательство Мармона, Ожеро и Талейрана[59]. Поэтому он воевал вплоть до той самой минуты, когда новые иуды предали своего хозяина. Из-за предательства Франция потеряла Париж и часть армии.

Император расположился в Труа, в доме барона де Мегриньи[60], одного из своих конюших, когда ночью он узнал, прочитав зашифрованную записку[61], что вражеская армия приближается к Парижу. На следующий день, сопровождаемый эскадронами конной охраны, он доехал до Вильнев-л’Аршевек[62], а затем в страшной спешке добрался в ночь на 30 марта до Кур-де-Франс[63], чтобы узнать о том, что Париж капитулировал, враг вступил в столицу Франции, а правительство и императрица удалились в Блуа.

Наполеон вернулся в Фонтенбло, где вскоре к нему присоединилась его гвардия. Солдаты просили его двинуться на Париж[64] и наказать предателей, чьи имена были им известны. Император же был намерен, возглавив их, направиться в сторону Питивьера и Орлеана; воссоединившись с правительством и императрицей, он смог бы вести переговоры. В результате всего император остался в Фонтенбло и таким образом, лишившись власти и мощного армейского прикрытия, потерял супругу, сына, свою казну.

2 апреля Сенат объявил об акте, в соответствии с которым Наполеон лишался трона[65]. Император узнал об этом в Фонтенбло, где он был вместе со своими гвардейцами, своими маршалами и высокопоставленными офицерами императорского двора. Его великое сердце должно было бы исторгнуть призыв к возмездию. Даже ходили зловещие слухи о том, что жизни Его Величества угрожали люди, которые, как говорили, были обязаны ему своим высоким положением. В тот момент император, должно быть, чувствовал величайшее презрение к роду человеческому, и особенно к тем его представителям, которые могли быть уничтожены по первому сигналу его гвардейцами, полностью ему преданными. Кризис достиг своего пика и более не мог продолжаться. Маршалы просили императора отречься от престола в пользу сына. Вследствие этого император направил некоторых из них, включая герцога Виченцского (Коленкура)[66], провести от имени французской армии переговоры с императором России, чтобы добиться выгодных условий для Римского короля. Он попросил их взять с собой маршала Мармона, к которому испытывал большое доверие. Эти господа выехали из Фонтенбло; прибыв в Эссонн, они сообщили герцогу Рагузскому (Мармону) о пожелании императора. Маршал выглядел растерянным и неуверенным в том, что ему следует делать, затем, наконец, решил сесть в карету вместе с ними. Прибыв в Париж, они отправились в резиденцию императора Александра и были чрезвычайно удивлены, когда выяснилось, что Мармон покинул их. Они не знали, что Мармон заключил с князем Шварценбергом[67] соглашение, которое запрещало Мармону защищать интересы императора. Тем не менее маршалы уже практически добились регентства; император России, судя по всему, благосклонно отнесся к идее занятия французского престола императором Наполеоном II, но в этот момент дежурный офицер вручил ему депешу[68], в которой сообщалось, что корпус герцога Рагузского (Мармона) отступил в Версаль, оставив без защиты штаб-квартиру Наполеона в Фонтенбло. Принимая во внимание то, что полномочные представители пришли к нему, чтобы вести переговоры от имени армии, он был удивлен, прочитав в депеше, что офицеры корпуса Мармона поддержали провозглашенный Сенатом акт о лишении Наполеона трона. Представители Наполеона на переговорах — сами застигнутые врасплох подобной непостижимой новостью — попытались смягчить неблагоприятное впечатление, которое только что произвела полученная депеша, но теперь уже ничто не могло изменить принятое им решение.