Народная Воля - страница 5

  Пение исчезло, шаги тоже пропали и я снова оказался один на один с мертвецами, с телами убитых, в лужах крови и бесцветной, настоящей, пронизывающей до дрожи тишине.

  Я пытаюсь встать, но сразу же заваливаюсь на землю, осматриваю ноги и понимаю что теперь я среди них лишний, они мертвы, а я серьезно раненый буду страдать среди невинно убитых мною, плача от безысходности и боли я смотрю в лицо одного из мертвецов, последний подмигивает мне, это Георгий Петрович...

  С криком я очнулся и сильно ударился о стекло, Георгий Петрович, сидящий напротив, внимательно смотрел на меня, пока я, испугавшийся глупого сна, поглаживаю висок.

  -Дурной сон?

  -Невероятно...как только такое приходит в голову.

  -Не каждый готов жить как вы, не каждый прошел ваш путь, поэтому Вениамин Алексеевич, в ваших снах нечего удивительного и нет...ужасы дают о себе знать.

  -Я видел то, чего не было...я видел...ох, как же...мы глупцы...мы делаем ошибку, очередную, ещё страшнее.

  -Постойте, о чем вы?

  -Вы понимаете...если бы можно...можно было вернутся, я бы остался в Москве.

  Георгий Петрович поднял брови и перекрестившись сказал:

  -Вениамин Алексеевич...что же вы...пошто....что значит...

  -Все просто....это ошибка....ошибка.

  Георгий Петрович нечего не сказал, я же ещё раз потер висок, боль ушла, а осадок от дрянного сна остался, в этом вся проблема. В голове будто бы взрывались снаряды, один за другим, принося мне невероятную боль. Я посмотрел на Георгия Петровича и быстро сказал:

  -Не найдется ли у вас чего-то от головной боли?

  -Могу"с предложить Эрготомин...где-то, он где-то лежал в саквояже.

  -Буду очень признателен вам...голова взрывается болью, а нам ещё ехать долго.

  Георгий Петрович кивнул и встав с места потянулся на верхнюю полку, выудил оттуда свой коричневый, слегка потрескавшийся от древности, кожаный саквояж и открыв его одним уже отточенным до мастерства движением, начал копаться внутри. Через пару минут он наконец выудил небольшой пакетик, внутри которого лежали маленькие таблетки, желтоватого цвета. Георгий Петрович выудил одну и достав небольшую стеклянную бутылочку протянул все это мне. Я быстро выпил таблетку и вернул бутылку Георгию Петровичу, саквояж он закрыл и поставил на место, а бутылку держал в руках, внимательно разглядывая меня.

  Некоторое время я морщился от боли, но постепенно начал успокаиваться, а с успокоением начала проходить и головная боль, выстрелы начали затихать, голова переставала отзываться на них и наконец, спустя полчаса сидения с закрытыми глазами я наконец понял, что головная боль, будто бы прилив на море, ушла. Глаза я по-прежнему не открывал, но старался не уснуть, дабы снова не оказаться на поле, где среди травы, деревьев и луж крови лежат мертвецы, зазывающие меня в свои мертвые объятия.

  Руки начали дрожать, а в салон из тамбура зашел неприметного вида мужичок в сюртуке, запыленном и порванном по бокам. Он внимательно посмотрел на меня, почесал слегка седую бородку и быстро прошел мимо меня. Я же повернул голову и проследил за ним, пройдя в конец салона, он подошёл к мужику, читавшему газету, быстро наклонился перед ним, шепнул нечто на ухо и быстро начал возвращаться назад, я снова повернулся обратно. Мужчина прошел мимо, быстрым движением открыл дверь, дождался товарища и вместе с ним они вышли в тамбур. Я вдохнул и посмотрел на руки, дрожь начала проходить, а страшные образы мертвецов начали уходить из головы, Георгий Петрович смотрел на меня, он сидел и стучал ногой, нервозно потирая шею и смотря по сторонам. Видимо испугался. Я тоже испугался.

  Может ли быть так, что эти достопочтенные граждане также являются шпионами, следят за нами и смогут помешать нам выполнить нашу задачу? О чем они шептались, почему он так смотрел на меня? Не слишком ли много тогда следящих за нами? Одни ушли на станции....стоп, а может это вошедшие? Хотя нет...я бы заметил, а если бы нет? Ох, господи...

  Я вытер лоб, на который выступила испарина, Георгий Петрович продолжал смотреть на меня. Я поднял руку в успокаивающем жесте и сказал: