Народные повести и рассказы Южной Индии - страница 2
», — ворчали они, с треском захлопывая калитки. И так было везде: и на улице, где жили золотых дел мастера, и на улице, где жили кузнецы. Дело кончилось тем, что игроку стало не с кем играть, а значит, и не на что кормить семью.
Однажды, с игральной доской под мышкой, обошел он всю деревню, но так и не нашел никого, с кем можно было бы сыграть. «Как же мне заработать хоть немного денег? — задумался он. — А не сыграть ли со служителем храма Перумаля?[3]»
Увидев, что он приближается к воротам, служитель задрожал мелкой дрожью, воскликнул: «О Говиндан![4]» — и спрятался за большим изваянием Перумаля, во внутреннем святилище.
Торопливо войдя во двор, игрок закричал:
— Гуру-свами[5], гуру-свами, я пришел помолиться. Где же вы?
Он обыскал весь двор, но так и не нашел служителя. Тогда он заглянул во внутреннее святилище и увидел изваяние Перумаля.
— Ага! Сегодня мне попался сам бог, — криво усмехнулся игрок. — Ну что ж, сыграю-ка я с ним. — Он разложил перед изваянием игральную доску и продолжал: — О Перумаль! Твой долг — бережно хранить все живущее. Каждому из людей ты дал какое-нибудь занятие, которое помогает ему прокормиться. Мое же занятие — азартная игра. Сегодня ты не послал мне ни одного противника. Решил, верно, испытать меня. Но ведь и ты тоже азартный игрок, играешь нашим миром, как тебе вздумается. Твои почитатели называют тебя Дарующим золото, поэтому я сыграю с тобой на золото. Ставка — один золотой. Если я проиграю — заплачу тебе золотой. Проиграешь ты — дашь мне золотой. По рукам? — Видя, что изваяние безмолвствует, он добавил: Молчание — знак согласия. Итак, начинаем. Можешь оставаться в своем святилище. Я сам буду бросать за тебя кости и передвигать шашки. А ты наблюдай за игрой. Только смотри не спи!
Игрок помолился богу Ганеше[6], устранителю препятствий, выкинул кости за себя, потом за Перумаля и воскликнул:
— Я выиграл. У меня двенадцать!.. Почему же ты молчишь, Перумаль? Хочешь от меня отделаться? Честно ли это? Или тебя зря называют Воплощением справедливости? Но я человек решительный, в обиду себя не дам. Сейчас я перечислю по одной все твои десять аватар[7], а ты тем временем расплатись со мной честь по чести. И знай, что я от своего не отступлюсь!
Неожиданно Перумаль разверз уста и заговорил:
— Пойми же, игрок. Меня только называют Дарующим золото, но у меня нет ни одной золотой монеты. Все деньги, которые приносят верующие, забирают себе служители храма. И не только деньги, но даже и половинки кокосовых орехов. У самого же меня нет ни одного медяка. Как же я могу заплатить тебе свой долг?
— Ты мне голову не морочь, — проворчал игрок, — не на такого напал. Или отдай золотой, или я заберу богиню, которая стоит у тебя в ногах. Она сделана из чистого золота и стоит, конечно, дороже, чем один золотой. Я возьму ее в залог, переплавлю на монеты и заберу то, что мне причитается.
Он сгреб статуэтку Амман[8] и направился к выходу.
Служитель, который прятался за изваянием, пришел в великое смятение.
«Этот святотатец, не боясь божьего гнева, уносит Амман, — подумал он. Если я попробую его остановить, он, чего доброго, обломает мне бока. Нет, пусть уж лучше Перумаль заботится о своей Амман».
Дерзкая выходка игрока позабавила бога.
— Да ты, вижу я, не уступишь самому Раване![9] — воскликнул он. — Будь немного поблагоразумнее и оставь Амман на месте. Завтра до рассвета я расплачусь с тобой.
— Что я слышу? — возмутился игрок. — Сам бог просит отсрочки! Но почему я должен тебе верить? Что, если завтра ты спрячешься со своей Амман в Молочном океане?[10] Где тогда тебя искать? Я знаю, ты верный слуга женщин, поэтому поклянись именами своих жен — Сидеви и Мудеви, что не обманешь меня!
После того как Перумаль принес клятву, игрок сказал:
— Ну вот и сговорились. Верно сказано: «От ударов и стиральный камень[11] сдвинется». Завтра утром ты дашь мне один золотой или что-нибудь равноценное.
Он поставил статуэтку на место и ушел. А служитель, изумленный всем, что видел, побрел к своей жене.
В ту ночь в храм прилетели семь божественных дев: Рамбха, Урваши, Менака, Тилоттама и другие. Они сплясали перед богом свой танец, и Перумаль отпустил их в небесную обитель — всех, кроме Рамбхи, которой велел задержаться.