Нарушая правила - страница 29

Но сначала Натали, и она реально детонирует. Взрывается от удовольствия, корчась, извиваясь и разваливаясь на части, с громким: «О, боже, о, боже, о, боже». Натали опускает голову мне на плечо, приглушая свои стоны.

Но я все слышу: ее сексуальные стоны, неослабевающие крики удовольствия и стоны, с которыми она снова и снова произносит мое имя.

Я слышу лишь «О, боже», снова и снова, но мне этого более чем достаточно, чтобы тоже взорваться. Мои яйца сжимаются, шея напрягается, и я стону. Делаю это громче, чем мне бы хотелось, но не могу контролировать звуки, слетающие с моих губ.

— Сейчас кончу, — предупреждаю я, и эти слова превращаются в рычание и проклятия, когда я в последний раз глубоко погружаюсь в Натали, жестко в нее кончая, пока она сидит на пинбольном автомате где-то в складской комнате, в зале с автоматами в отеле в Вегасе.

Я задыхаюсь и тяжело дышу. Натали обнимает меня за шею. Побочное действие эпического удовольствия гудит в моих костях. Проклятье, это чертовски потрясающая ночь. И она только началась.

— Ты громкий, — говорит Натали, улыбаясь мне.

Я пожимаю плечами.

— Громкий — это хорошо.

Она кивает.

— Так и есть. — Натали удовлетворенно вздыхает и играет с кончиками моих волос. — Нам хорошо вместе, — мягко говорит она, и ее слова пускают корни внутри меня. Они кажутся правильными. Кажутся правдой.

— Да, хорошо, — шепчу я. — И сегодня ночью мы сделаем это еще несколько раз.

— Что же, я на это очень надеюсь, — говорит она, а затем ее губы изгибаются в улыбке. — Что дальше на повестке дня «Замечательного приключения Уайата и Натали в Вегасе»?

Я поглаживаю свой подбородок, раздумывая. А затем меня осеняет.

— Я точно знаю, что должен тебе показать.

Мы «заправляемся» по пути из отеля. Двойной раунд шотов, и эта ночь становится только лучше и лучше.

Хотя я так чертовски хорошо себя чувствую не только из-за мягкого вкуса текилы. Все дело в руке Натали в заднем кармане моих джинсов, когда мы покидаем отель «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Все дело в том, как она сжимает мою задницу, когда мы идем по Стрип. Дело в том, как она проводит другой рукой по моим волосам, когда мы болтаем.

Натали не может перестать трогать меня, и это — фантастика.

— У тебя довольно шаловливые ручки, — говорю я ей, когда мы останавливаемся на переполненном пешеходном переходе, ожидая в толпе туристов, посещающих Город греха.

Пробегая пальцами по моей футболке, Натали говорит:

— И у меня такое впечатление, что тебе это нравится, так что… руки в дело.

— Виновен по всем статьям. — Я обхватываю ее ладонь и провожу ею по своему прессу вниз, к самому поясу моих джинсов.

К тому времени, как мы достигаем фонтанов «Белладжио», я превосхожу все обычные уровни возбуждения до такой степени, что, мягко говоря, благодарен тому, что нам нужно делать что-то помимо прикосновений друг к другу. Если Натали продолжит в том же духе, не уверен, что через несколько минут меня не арестуют за публичное соитие.

Общественная нравственность очень переоценена.

Я указываю на озеро.

— Полагаю, это место было в твоем списке того, что нужно посмотреть в Вегасе.

Натали кладет ладони на перила, вставая на носочки, и ждет начала водной феерии.

— Я хотела посмотреть это водное шоу с тех пор, как прочитала книгу, в которой есть сцена, где герой доводит героиню до оргазма прямо у перил.

Ну, это совсем не помогает моей ситуации к югу от границы.

— Ты намекаешь на что-то, Шаловливые ручки?

Она смеется громче обычного и поднимает два пальца.

— У меня уже было два. А немного позже я получу третий. — Затем Натали на мгновение задумывается. — Если подумать, у этой писательницы есть куча книг с происходящими здесь сценами.

— Возможно, у нее слабость к фонтанам «Белладжио», — говорю я.

Тут по безмятежной глади воды разлетаются огни, и озеро начинает свой ночной балет.

Натали смотрит на шоу, когда брызги воды подпрыгивают в воздухе. Она радостно вздыхает и смотрит на сцену, разворачивающуюся перед ней с таким удовлетворением, которое может добавить к ночи только алкоголь.

— Понимаю, почему они ей нравятся. — Она поворачивается ко мне, ее тон кокетливый и любопытный. — А что тебе очень сильно нравится?