Нас больше нет - страница 30
Голова казалась тяжелой, неподъемной. Мрачные силуэты расплывались перед глазами, менялись местами в серой дымке, теряли контуры, черная стынь завывала ветром на сотни ладов, пугала, лишала воли. Но усталость пересилила страх, пересилила желание жить.
– Женя, вставай! – отчаянный крик слышался как сквозь вату, глухой и очень далекий.
Чернота неумолимо надвигалась и, наконец, поглотила мир.
– Давай же, – женщина растирала его щеки. Ее ладони были мокрыми от снега и холодными, как лед.
Евгений с трудом открыл глаза.
– Мы в бывшем общежитии военных, – предупредила его вопрос Марина. – Одевайся – и вперед.
Парень приподнялся на локтях, с трудом сел и молча начал натягивать военную форму. В голове бродили сотни вопросов, не желающих оформляться в слова, и, как всегда, ответов не существовало. Жене казалось, что с ним играют в игру, правил которой он не знает, и это напрягало, сводило с ума.
– Ты отобрала это у часового, – наконец, сказал он, застегивая куртку.
– Даже если и так, какая разница? Готов? Химзащита в сумке. Надевай, я сейчас вернусь, – Алексеева была невозмутима и спокойна настолько, что парень с трудом пересилил желание схватить ее за шею и вытрясти из интриганки правду, какой бы она ни была.
«Она меня спасла. Я должен быть благодарен. Мы сбежали от полковника, куда уж лучше?» – сам себя уговаривал юноша, натягивая прорезиненный костюм и противогаз. Но тревога кусала, ранила, не давала покоя. Что-то не так. Все не так! Так не бывает. Так не должно быть. Слишком уж все хорошо сложилось. Жди беды…
Женщина исчезла за дверью, но через пару минут появилась на пороге.
– Погони пока нет, все чисто. Идем.
Женя встал, но тотчас пошатнулся и сел обратно. Слабость придавила его к земле, сопротивляться ей, казалось, было невозможно.
– Не могу… – выговорил он.
– Можешь, – тон Марины не предвещал ничего хорошего. Ее прищуренные глаза сверкнули устало и недобро. Евгению на мгновение показалось, что из омута показного спокойствия и безразличия вынырнула та, другая, настоящая Марина, пугающая и чужая.
– Нет! У меня нет сил! – наконец, выговорил парень, безрезультатно пытаясь подняться.
– Ты мужик или тряпка?! – взорвалась женщина. – Нет – так и оставайся тут, замерзай! Сил у него нет, мямля! Встал и пошел! Вставай! Сейчас же!
Голос эхом отозвался от стен и внезапно придал парню стойкости. Женя выдержал ее взгляд, не отводя глаз, и страх отступил, изгнанный мрачной решимостью. «Помирать – так с музыкой. Хуже уже не будет!» – вдруг решил пленник и успокоился.
– Идем, – сквозь зубы прошипел он.
Марина протянула ему автомат.
– Не обижайся на меня. Нам нужно вернуться в твой бункер, – уже мягче сказала она.
– Я сейчас даже не буду тебя спрашивать, как тебе удалось нас вытащить, – улыбнулся разведчик.
– И не спрашивай, – подмигнула женщина, направляясь к выходу.
Она на мгновение задержалась у разбитых стеклянных дверей общежития, обернулась назад, взглянула с грустью.
– Я не позволю тебе умереть. Но не проси меня о большем, – непонятно сказала она и быстро пошла вперед.
Женя поплелся за ней, не решившись переспросить. С трудом выдворенный страх вернулся и тугим комком застрял где-то внутри – казалось, навсегда.
На улице завывал ветер. Женя натянул капюшон защитного плаща, оглянулся на Марину.
Она стояла, подняв лицо к небу, и улыбалась снегу.
– Так же нельзя, – глухо выговорил парень сквозь фильтры противогаза. – Так нельзя.
– Мне – можно, – в голосе Марины послышалась печаль.
Женщина застегнула тонкую куртку, закинула автомат за спину и зашагала по снегу. Женя поспешил за ней, однако оружие держал наготове.
От общежития направились по дороге, ведущей в противоположную сторону от храма. На картах разведчиков этот путь был обозначен как небезопасный, раньше там часто пропадали люди, потому этот квартал старались обходить стороной. Высотные дома некогда радовали взгляд цветными панелями, но сейчас это облупившееся великолепие нагоняло жуть. Тянувшиеся вдоль дороги гаражи скалились беззубыми пастями ворот, ветер ухал в их темных недрах, свистел на разные лады, бросался снегом.