Нас ленинская партия вела... Воспоминания - страница 43

Вскоре В. И. Ленин пригласил нас в Берн на конференцию заграничных секций РСДРП. Мне поручили попутно отвезти ему клише одной интересной открытки, которую мы распространяли в Париже.

Парижская секция большевиков широко применяла разнообразные способы пропаганды и агитации: лекции, рефераты, печать, выступления на рабочих собраниях, выпуск ленточек с большевистскими лозунгами. Придумали и эту открытку. Инесса Арманд порекомендовала мне связаться с сочувствующим нам французским художником. Мы вместе обсудили сюжет. И вот появилась на наш взгляд очень удачная карикатура.

...Течёт бурная река, на быстрине по течению плывёт в лодке Плеханов. Навстречу — другая лодка. В ней группа большевиков. Ленин держит знамя, на котором написано: «Мы возбудим течение против течения!»

Секция утвердила этот рисунок, он был размножен на открытках и продавался по франку за штуку. Одну такую открытку я послала Владимиру Ильичу в Берн. Он одобрил её и попросил прислать клише. В Швейцарии была возможность размножить карикатуру, и это обошлось бы дешевле, чем во Франции. Оттуда открытку можно было распространить по другим странам Европы.

Несведущим людям такая карикатура могла показаться пустяком. На самом деле она приобретала в то время немалое международное значение. Ведь Плеханов, по существу, был главой социал-патриотов. Выступать в то время против него значило действительно пойти против течения, вразрез с шовинизмом. Я мечтала эту открытку использовать для газеты «Социал-демократ», выпуск которой возобновился.

Обычно при переезде границы я держала всё своё имущество в чемодане. Таможенники проверяли его содержимое и пропускали, иной раз отобрав подозрительную книжку или забавную безделушку. На этот раз клише открытки я спрятала в одежде, на себе. К сожалению, не учла, что война изменила порядки и таможенники стали более строгими.

На швейцарской границе я внешне равнодушно наблюдала, как чиновник открывает мой чемодан, ловкими, привычными пальцами прощупывает содержимое. Закончив осмотр, он бросил коротко:

— Можете сложить вещи и следовать дальше.

Как-то непроизвольно я облегчённо вздохнула, и этот вздох насторожил чиновника. Он окинул внимательным взглядом мою фигуру, остановил меня:

— Мадам, пардон. Один момент... — позвал женщину, она повела меня в соседнюю комнату, обыскала, обнаружила клише. Выдать его за часть туалета, конечно, не удалось. «Нюх у них прямо-таки собачий», — подумала я с досадой.

— Кес-ке се? Вас ист дас? — по-французски и по-немецки спросила женщина.

Я объяснила, как могла, что это — клише, то есть нанесённый на цинк рисунок или фотография. Она ничего не поняла, другие таможенники тоже, но клише на всякий случай отобрали. Меня это очень огорчило: не удалось выполнить просьбу Ленина...

Я приехала в Берн.

После Парижа этот тихий, чинный город показался большой, правда очень благоустроенной, аккуратно причёсанной, деревней. «Ленину и Крупской, наверное, здесь хорошо, они не любят шума», — подумала я. И снова вспомнила о клише, сердце сжалось: что скажу в своё оправдание? «Вот так конспиратор! — будто услышала я голос Ленина. — Не могла провезти простого клише!»

Был вечер. На Лангштрассе, обсаженной могучими деревьями, толщиной в два, а то и в три обхвата, зажглись молочно-белые фонари. По этой чистенькой улице дошла я до ухоженного, красивого парка, от которого веяло миром и прохладой. К парку прилегает ещё более тихая улочка Дистельвег, в одном из домов которой жили Ленин и Крупская. По привычке прошлась несколько раз вдоль улицы, хорошенько рассмотрела номера домов, ходы и выходы, убедилась, что за мной никто не следит, постучалась.

Тотчас открылась дверь. Я увидела Надежду Константиновну.

— Приехала Танюша. Заходите.

— А вы не спите? — спросила я вежливо.

— Какой там сон! — отозвался из глубины квартиры Владимир Ильич. — Ждём гостей, съезжаются делегаты.

Ленин поздоровался. Я вошла в освещённую комнату, стала у порога.

— Входите, входите, — говорил Владимир Ильич. — Э, да вы чем-то взволнованы. Нуте-ка, раздевайтесь, присаживайтесь.