Нас ленинская партия вела... Воспоминания - страница 45

Прослышав про клуб, пришёл к нам и Троцкий, считавший себя интернационалистом. Он даже был выдвинут своими сторонниками в правление.

Мне приходилось не раз видеть и слышать Троцкого. И всегда после его выступлений оставалось впечатление сумбурности, позы, демагогии. Мнил он себя теоретиком, и распирало его тщеславие. На неискушённых в политике людей он мог произвести впечатление. Но политически грамотный человек, задумавшись о том, что слышал от Троцкого, мог убедиться, что вся его речь — краснобайство.

Как только Троцкий проник в наш клуб, да ещё в правление, он начал сеять смуту. Правда, успеха не имел, мы его давно раскусили. Обычно большинство членов клуба были на нашей стороне. Мы помнили, что Троцкий в противовес Пражской конференции создал свой Августовский блок. И в последующие годы вокруг него возникали всякие ревизионистские группки и группировки.

— Вы узурпаторы, раскольники! — шумели социал-шовинисты, когда мы решительно размежевались с ними. И Троцкий был тоже против разрыва с социал-предателями.

На первом же собрании членов клуба Троцкий произнёс большую речь. Красиво говорил. Многие заслушались. А разобрались, поняли: нет, не туда гнёт.

Я не выдержала, сказала:

— Партия большевиков объединяет абсолютное большинство сознательных рабочих России, а вы за прошедшие три года после Пражской конференции всё пытались создать свою партию, против нас. Но безуспешно: не идёт за вами рабочий класс!

— Вы повторяете слова Ленина, — ответил Троцкий. — Но ведь далеко не все с Лениным!

— Да, мы ленинцы! — гордо заявила Наташа (Гопнер). — Вместе с Лениным в рядах партии большевиков — передовые представители пролетариата России. А вы — в одиночестве: генерал без армии.

В тот день на собрании членов клуба было выдвинуто два проекта резолюции. За наш проект проголосовало большинство, за проект Троцкого — его жена и её приятельница.

На другом собрании членов клуба троцкисты переменили тактику и неожиданно для нас торжественно заявили, что они идейно отмежёвываются от всяких разновидностей шовинизма.

Узнав об этом, Ленин посмеялся:

— Они поднимают восстание на коленях против социал-шовинизма.

За границей выходила тогда газетка «Наше слово», в ней подвизались Мартов и Троцкий. Хотя со страниц этого листка так и сыпались громкие фразы об интернационализме, мы не могли верить им. На словах защищая интернационализм, Мартов и Троцкий не требовали разрыва с фракцией Чхеидзе, которая стояла за войну.

Не в силах повлиять на членов клуба, занять в нём руководящее положение, Троцкий решил уйти из клуба, написал правлению специальное письмо, обвинив нас во всех смертных грехах. Уже в Берне рассказала я об этом Владимиру Ильичу.

— Скатертью дорога! — сказал он. При этом сделал характерный для него жест рукой с полупоклоном.

Услышав от меня, что в Париже и провинциях возникли группы французских рабочих, последовательно отстаивающих подлинный интернационализм, Ленин посоветовал:

— Вот с кем нужно установить самый тесный контакт!

— А вы помогите нам, — попросила я его. — Напишите письмо французским интернационалистам. По поручению ЦК нашей партии. И обязательно подпишитесь: Ленин. Вас французы очень хорошо знают. Парижская секция заверяет, что такое письмо будет зачитано и обсуждено на многих собраниях.

10 февраля 1916 года Ленин обратился к французским товарищам с письмом «О задачах оппозиции во Франции». Перевела его на французский Инесса Арманд. Мы размножили письмо на русском и французском языках. Постарались нелегально, быстро распространить его по стране, и оно очень помогло в выработке идейных и организационных принципов будущей компартии Франции.

Парижская секция русских большевиков и клуб интернационалистов наладили издательскую работу, которой руководила тройка в составе Покровского, Таратуты и Арманд. Массовым тиражом издали брошюру Ленина «Социализм и война», резолюции и манифест Циммервальдской левой в ленинской редакции. Переводили на французский язык все резолюции, воззвания и статьи Ленина из газеты «Социал-демократ» и из журнала «Vorbote» («Предвестник»). Листовки наши быстро расходились, они заканчивались словами: «Прочитай и передай другим». Французские рабочие приходили за литературой и советами в нашу типографию, на явочные квартиры.