Нас ленинская партия вела... Воспоминания - страница 66

Их было двести человек, испытанных бойцов революции, познавших тюрьмы за неподчинение буржуазному правительству. Они не желали проливать кровь на фронте за чуждые им интересы, теперь же шли сражаться за свою, народную власть. Вёл их молодой большевик Евгений Сапунов.

— Подтянись! Шире шаг! — время от времени слышалась его команда, хотя бойцы и так спешили, понимая, что враг не дремлет, что кадеты, юнкера могли напасть на штаб Московского восстания с минуты на минуту.

Шли двинцы по четыре в ряд, с винтовками за плечами, с красными ленточками на примкнутых штыках, которые чуть поблёскивали от тусклого света затуманенных уличных фонарей.

Вот они вышли на Красную площадь, на них будто надвинулись хмурые, толстые стены Кремля с островерхими башнями и зубцами. Не ждали двинцы оттуда нападения. Сапунов слышал, что там находятся революционные войска.

И вот внезапно юнкера с винтовками наперевес окружают двинцев. Один из офицеров подал команду:

— Стой! Кто такие? А, красные! — воскликнул он, заметив ленточки. — Вас мы и ждали. Сдавай оружие, ну?! Кто сдаст винтовку, будет пропущен и может отправляться на все четыре стороны!

Двинцы остановились. Сапунов вгляделся в показавшиеся из тумана мрачные фигуры врагов, подумал: «Чёрт, как их много! Однако в Моссовете ждут с оружием!» И он ответил:

— Дайте дорогу! Видите — некогда нам.

— Вам незачем спешить, в результате переговоров все ваши сложили оружие, очередь за вами! — настаивал офицер. — Даю три минуты, после чего откроем огонь!

— Врёте вы, ваше благородие! Давай дорогу, иначе мы откроем огонь! — повторил Сапунов и скомандовал:

— Товарищи двинцы, для атаки изготовсь!

— А, так вы двинцы? Ну, эти так не сдадутся! Господа юнкера, стрельба лёжа, заряжай!

Юнкера повалились на брусчатку, кое-кто стал на колено, угрожающе защёлкали затворы. Офицер скомандовал: «Пли!», раздались выстрелы, солдаты стали отвечать, завязалась перестрелка на открытой площади. Несколько человек упали замертво. Сапунов понял, что так могут всех перебить, крикнул:

— А ну, ребятки, на прорыв! За мной, вперёд!

— Ура-а-а-а! — пронеслось по площади.

Двинцы набежали на юнкеров, те приняли бой. Началась рукопашная схватка, две-три минуты люди били, кололи, стреляли друг в друга. Но большинство двинцев уже прорвалось сквозь вражескую цепь, скрылось в тумане, быстро продвигаясь вверх по Тверской улице, к зданию Моссовета.

Обозлённые юнкера стали добивать раненых солдат штыками и прикладами.

Первая схватка белой гвардии с солдатами была короткой, но кровопролитной: семьдесят человек потеряли в том бою революционные солдаты. Правда, и юнкеров побили не меньше...

На Красной площади остался смертельно раненный командир двинцев большевик Евгений Сапунов, именем которого назван теперь один из ближайших к площади переулков.

В помещение ревкома вбежал товарищ из сотни, дежурившей на баррикаде:

— К нам движется воинская часть, скорей всего, юнкера!

Одновременно послышались выстрелы. Сначала одиночные, потом залпы, и наконец заговорил пулемёт.

— Хотят отбить «Олимпию», — поняла я и посмотрела на присутствовавшего в штабе Аболя. Комиссар милиции Аболь крикнул:

— Товарищи, все на баррикаду! Не дадим кадетам «Олимпии»! За мной!

Мы выскочили во двор. Под свист пуль, пригнувшись, пробежали к позиции наших. Действительно, мы увидели, что, перебегая от дома к дому, приближались кадеты. На помощь нам подоспела конвойная команда Бутырской тюрьмы.

— Услышали выстрелы, подумали: должно быть жарко нашим, — сказал командир.

Атака юнкеров была отбита, они отошли, но теперь мы были настороже, позиции не покидали. Через некоторое время показался вражеский броневик. Близко к нашему зданию подойти он не мог, мешала канава. Обстрелянный красногвардейцами, броневик укатил.

Такие стычки часто возникали в разных концах города. Всюду развернулись уличные бои. Ходить по улицам днём было опасно для жизни — кадеты стреляли с верхних этажей домов.

Узнав о трагедии на Красной площади, Боевой партийный центр дал указание мобилизовать все силы для решающего сражения.

Вопрос стоял так: победить или умереть в священном бою!