Нас не брали в плен. Исповедь политрука - страница 6

По субботам в лагерях в полковых клубах на открытых сценах устраивались выступления самодеятельности. Тогда этому виду культурной работы в дивизии уделялось очень большое внимание. Клубы всех трех стрелковых полков были расположены на одной линии, и можно было переходить от одного клуба к другому. Для посетителей были сделаны деревянные скамейки, расположенные полукольцами с постепенным повышением к задним рядам. Мы ходили на такие концерты. В субботу и воскресенье там показывали кино. Как-то после окончания кино, когда опустилась темная ночь, а территория лагерей освещалась бедно, я пошел к своей палатке и не мог ее найти, так как видел очень плохо — куриная слепота. С трудом дошел до домика, в котором горел слабый свет, — это был штаб полка. Я попросил посыльного отвести меня в палатку. Больше в одиночку в кино я не ходил...

Питались мы сытно: перловая каша, мясной борщ или супы, большая порция хлеба. После скудного студенческого питания мы здесь немного поправились.

Настал долгожданный день отъезда. Я сдал свой кабинет массовой политической агитации, получил от старшины свое одеяние, нам выдали литер на проезд до Ярославля, и мы все уехали. По узкоколейке доехали до станции Ильино, а здесь сели в поезд Горький— Ленинград и утром были в Ярославле. В институте я никого уже не застал, получил стипендию за два месяца и уехал на отдых. Сначала я съездил к сестре в Иваново, а потом отправился в маленький волжский городок Мологу, где провел месяц с Валей.

Темой г^оей дипломной работы стала «Сорная растительность Ярославского края», я был увлечен ею и не замечал ничего вокруг. В то же время назревали события, круто изменившие мою жизнь. В течение зимы меня несколько раз вызывали в военкомат для направления в военные училища. Сначала — для направления в военно-морское училище в Ленинград. По мандатным данным я был подходящей кандидатурой, но по здоровью меня забраковали. Потом я проходил медицинское освидетельствование в школу погранвойск и не подошел по зрению. Я был доволен, что меня не оторвали от учебы, и считал, что больше беспокоить по такому поводу не будут. Но в начале 1934 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о мобилизации коммунистов на политическую работу в армию. Вот под это решение я и попал...

К этому времени партячейки стали именоваться партийными организациями, а меня избрали парторгом группы. В конце апреля среди нас началось распределение мест нашей будущей работы. Все места были в пределах Ивановской области, и мне достался сельскохозяйственный техникум в Пошехонь-Володарске, куда требовались заведующий учебной частью и преподаватель ботаники. Но утром меня вызвали в военкомат, где медкомиссия проверила состояние моего здоровья и нашла, что я годен к службе в армии на политической работе. Я не верил, что меня возьмут в армию, не дав закончить институт. Но вот майские праздники — и мне никуда не разрешили уезжать! Дни были удивительно теплые, и мы купались в Которосли, ныряя с плотов.

3 мая нас, группу бывших студентов, инструктор политотдела 18-й СД Янутан повез в Иваново, в штаб 11-го стрелкового корпуса, в состав которого входила дивизия. Командиром корпуса был Кулик, а начальником политотдела — Говорухин. Нас привели в штаб корпуса задолго до начала работы. Мы ехали ночь и почти не спали, поэтому в коридоре штаба расселись на скамейках и дремали. Первым в штабе появился его командир — Кулик. Увидев в штабе большую группу гражданских лиц, он накричал на нас и на дежурного по штабу. Скоро появился и начальник политотдела Говорухин, а с ним члены комиссии для проверки нас на предмет определения на работу по категории политсостава.

Профессор задавал нам вопросы по истории партии, и нам без обдумывания надо было отвечать. Мне он задал вопрос о «профсоюзной дискуссии» 1920 года. При ответе я перепутал взгляды «рабочей оппозиции» с «децистами». Профессор усмехнулся и сказал: «Ничего, обе оппозиции были враждебны линии Ленина. Сущность их понимаете правильно, а тонкости этой борьбы разберете, когда будете поглубже изучать историю ВКП(б)». На этом мой экзамен закончился. Вечером мы все уехали обратно в Ярославль, а на другой день нас снова вызвали в военкомат и объявили, что мы зачислены в кадры РККА на политработу, а с институтом надо рассчитаться и явиться в политотдел дивизии.