Насчет папайи - страница 20

Пятница ничем не отличалась от четверга, среды и вторника. Когда раздался сигнал на обед, он поспешил к телефонной будке. Секретарше Хендрика он сказал, что по-прежнему беспокоится насчет той самой папайи. Он надеялся, что его работа у Хендрика не продлится до конца сезона папайи, иначе он окажется в затруднительном положении. Секретарша соединила его с Хендриком.

— Мистер Хендрик, это насчет той папайи. (Было полезно напоминать клиентам об их собственных придумках в духе шпионских романов. Им это очень нравилось.) Пожалуй, мне понадобится ключ.

— Ключ для папайи? Ее очень просто вскрывают ножичком.

— Очень остроумно, мистер Хендрик (даже жаль тратить на такую брехню десять пенсов, мистер Хендрик). Ключ нужен, чтобы ускорить дело. Будет лучше, если я спокойно осмотрюсь здесь в эти выходные. Так вы дадите мне ключ?

— Ну да, почему нет. Но вам придется подъехать за ним ко мне домой.

— Нет проблем, мистер Хендрик, все будет включено в накладные расходы. (Всегда полезно напомнить клиенту о накладных расходах).

Хендрик продиктовал ему адрес в Фулхеме и попросил его позвонить в субботу утром. Затем Даффи позвонил в две оставшиеся мастерские; в одной по-прежнему обедали, в другой, помещавшейся в Ивсли, сказали, что может и видели такую машину, но где — не помнят. Может быть, Даффи позвонит еще раз? Да, они работают по субботам, до четырех.

Что ж, для начала неплохо. Даффи быстро пошел в столовую, где, к своему удивлению, обнаружил, что Кейси занял для него место. Что, разумеется, не означало, что он готов смягчиться в чем-либо другом. Серьезнейший процесс поглощения пищи сопровождала все та же почтительная тишина. Однако на этот раз, бросив в вазочку десертную ложку, Кейси во второй раз за время их с Даффи знакомства сам заговорил с ним.

— Откуда ж тогда колечко?

— Что?

— Откуда ж тогда колечко, раз ты не гомик?

Ах, вот в чем дело: в его сережке.

— Подарила моя девчонка.

Кейси издал чуть запоздалый шумный вздох.

— А то я думал, ты гомик.

Даффи подумал, что у него, может быть, появился приятель.

По пятницам выдавали зарплату. Ровно в четыре часа они — все шестеро — выстраивались в очередь перед офисом миссис Бозли — Даффи, как новобранец, последний.

— Надеюсь, я работал удовлетворительно, миссис Бозли, — сказал он, надеясь, что это звучит не слишком подобострастно.

В ответ миссис Бозли окинула его своим фирменным леденящим взглядом и продолжила отсчитывать его жалованье. Протянув ему деньги, она сказала:

— Я не знаю. Я за вами не смотрела.

Это была не совсем правда; в эти четыре дня Даффи, стоя в своем углу, не раз замечал, как прямо напротив него маячит ее белокурый пучок. Даффи это наводило на мысль, что она наблюдала за ним, даже если это и было не так.

Он ушел в свой угол и, сев там на ящик, стал смотреть на стеклянную комнатушку. И откуда только берутся такие женщины? Было ли у нее хотя бы имя? Было ли у нее прошлое? Были ли у нее родители, или она просто свалилась с неба, пробив крышу хендрикова склада, элегантная, сорокалетняя, горящая желанием руководить? Не могла же она с самого начала быть заведующей складом, и начинала она явно не здесь. Чем она могла заниматься прежде? Даффи представил себе ее аккуратно причесанные волосы, подтянутую, но, на его вкус, малоаппетитную фигуру, правильные черты лица; затем отнял лет десять-пятнадцать, переодел ее в униформу (вежливо отвернувшись в сторонку, пока она раздевалась) — и вот результат: стюардесса. Или, как их еще называют, бортпроводница. Это было похоже на правду. Наверняка, она в прошлом была стюардессой; их отправляли на пенсию с — он не знал, с какого возраста, но предполагал, что примерно тогда же, когда и крольчих из «Плейбоя». Довольно несправедливо, думал Даффи; только сегодня твоими были и бесплатные путешествия, и внимание бизнесменов, и вот уже тебе говорят: извини-подвинься, товарный вид не тот, нет, ничего особенного, вот только морщинки возле рта стали чуточку заметнее, да и вообще, есть отличная работа на земле, и всех путешествий — в столовку, да в уборную.

Куда деваются старые стюардессы? Куда деваются все старики? Старые гольфисты не умирают, они только теряют свои мячики. Где он это читал? А что бывает со старыми охранниками? Что будет с Даффи, когда он растолстеет, состарится и перестанет соображать? Может, он станет ночным сторожем и будет сидеть в какой-нибудь конуре, и жарить каштаны, и ждать, пока панки обзовут его Дедом и нассут ему на дверь. А может, он будет, шаркая, мерить шагами коридоры какого-нибудь завода — не потому, что он чего-то там проверяет на предмет безопасности, а потому что устал сидеть, и хочется размять ноги, а не в меру прыткий ковбой хряснет его по затылку прикладом дробовика. Так оно всегда и бывает.