Наш человек на троне - страница 7

- Аппарат Можайского крайне интересен, однако, я сомневаюсь, что он сможет полететь. В его конструкции явственно видны несколько принципиальных ошибок, удалив которые мы получим вполне совершенный образец.

- Чего же ты хочешь, Петя?

- Александр Николаевич, государь, Ваше величество… Я хочу заняться этим направлением. Но есть громадное препятствие: мне всего лишь семнадцать лет, и до совершеннолетия я не вправе управлять собственным имением и капиталами.

- Для чего тебе они?

- Для производства деталей, приборов и механизмов, необходимых при постройке воздухолётного снаряда, но я бы назвал этот аппарат самолётом: так проще и благозвучнее.

- Согласен, так благозвучнее. Однако, задачку ты задаёшь… Ты желаешь быть признанным совершеннолетним?

- Да.

- Пойми и ты меня: я не могу пойти против закона, обычая и мнения общества. Против последнего в особенности.

- Понимаю.

- Сделаем следующим образом, Петя: необходимые деньги я буду выдавать тебе из личных средств. Ты доволен?

- Более чем. Однако ещё мне нужна лаборатория и помещение, причём немалое.

- Немалое это какое?

- В несколько раз больше чем эта комната. Нужно расположить станки, а также место для сборки самолёта. А к ней дополнительно – несколько служебных помещений.

Император очень внимательно посмотрел на меня:

- Как интересно! У меня полное впечатление, что ты точно знаешь, чего хочешь добиться. Согласен. Будет помещение. Где бы ты хотел его получить?

- По соседству с хорошо оборудованным заводом, было бы идеально.

-Адмиралтейские верфи тебя устроят, мой друг?

- Совершенно устроят.

- Вот и прекрасно. Дам указание, и вопрос решится. А с Можайским ты не желаешь ли сотрудничать?

- Это превосходная идея, она весьма ускорит дело. Но в первую очередь я намерен создать двигатель для своего аппарата.

- Да будет так. Выздоравливай, Пётр Николаевич, буду рад видеть тебя здоровым, весёлым и полным сил.

С утра меня посетил жандармский офицер, представившийся поручиком Власьевым.

- Произошло некое событие, Ваше императорское высочество. Возможно, это недоразумение, но я обязан уточнить.

- Внимательно Вас слушаю, господин поручик.

- У некоего извозчика Игнатова были обнаружены золотые часы, и извозчик заявил, что получил их от Вас за несколько минут до взрывов на Екатерининском канале. Правда ли это?

- Совершенная правда, господин поручик. Этот извозчик со всей возможной скоростью, загнав свою лошадку, доставил меня к Екатерининскому каналу, а так как у меня не оказалось денег, то я расплатился часами.

- Прекрасно. Однако, есть небольшая сложность. Видите ли, подобные часы совсем не по чину извозчику. Он даже продать их не смог – тут же был задержан.

- Понимаю. Если Вас не затруднит, доставьте, пожалуйста, извозчика ко мне. Я имею желание поучаствовать в его судьбе. Это возможно?

- Сию минуту его доставят.

Поручик высунулся в дверь, что-то скомандовал, и спустя короткое время передо мной предстал худой высокорослый мужик, с умными серо-зелёными глазами, с испугом глядящий на меня.

- Как Вас величать, уважаемый?

- Андрей Игнатов я, извозчик.

- Извини, Андрей, что из-за меня чуть не попал в неприятности. Давай сюда мои часы, а вот тебе взамен…

Я полез в карман куртки, весящей на спинке стула, и вынул бумажник, а из него вытряс все монеты и купюры достоинством не более десяти рублей.

- Вот тебе деньги. Хватит ли их на лошадь?

Извозчик приблизился, взял из моей руки деньги, и принялся считать.

- Здесь сто пять рублей и сорок три копейки, барин – почему-то шёпотом произнёс он – Этого на двух лошадок хватит, да ещё на корм до конца года. Спаси тебя Христос, барин! – и парень рухнул на колени.

- Вижу, что ты грамотен, Андрей?

- Немного, барин. Батюшка мой грамотен был, и нас, детушек своих, обучил. Читаю, пишу и считаю.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать три, барин.

- А не желаешь ли ты пойти ко мне в услужение? Буду тебе платить, одену, обую.

- А как же семья моя?

- Велика ли семья?

- Жонка моя, Алёна, да дочь Танюша.

- Ну что же. И семью с собой бери, будет и для них место.

- А и согласен, барин, что тут думать. Однова хуже не будет.

Я повернулся к поручику, внимательно наблюдающему за нашим разговором: