Наш эксперимент - страница 23

– Но ты, придурок, что ты вообразил из себя?

Мне было больно слышать эти слова, но я продолжал снимать её со злым ожесточением.

– Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? – произнесли её сладкие уста. – И зачем ты это делаешь?

– Я хочу немного улучшить твой образ, – смело заявил я, – чтобы ты была не такой злой, жестокой и высокомерной.

Это заявление вызвало у неё удивление, которое я тут же зафиксировал. Она посмотрела на меня своими широко раскрытыми глазами и спросила:

– И как же ты собираешься это сделать?

– Я создам для себя совсем другой образ и оживлю его. Это будет вторая Катя, но она будет доброй, приветливой и не заносчивой.

– Но разве я заносчивая? – удивилась она.

– А ты выдела себя со стороны? – спросил я её.

– Нет, – ответила она. – И как же ты собираешься оживить второй мой образ?

В её тоне я почувствовал чисто женский интерес.

– Это уж моё дело, – ответил я.

– Но ты же не Бог, – сказала она, и в первый раз я увидел её улыбку, обращённую ко мне.

Я опять щёлкнул аппаратом и заснял её улыбку. Камера мне придавала уверенность в себе и смелость. Я чувствовал себя немного нахальным фоторепортером. То, что я только что ей сказал, я не осмелился бы никогда сделать в своей жизни, и даже после этого я не осмелился бы это повторить.

– Да, не Бог, – ответил я, – но вот мне удалось сделать уже невозможное. Ты впервые улыбнулась мне.

– И где ты так научился клеиться к девушкам? – вдруг сказала она, рассмеявшись.

И я увидел, что это была уже другая Катя, начало того прообраза, который я собирался оживить.

– Ну ладно, – сказала она, – мне некогда с тобой болтать, а то я опоздаю на тренировку.

Лицо у неё было уже совсем не злое и не высокомерное. Она пошла дальше, а я остался на том же месте, где стоял. Я почувствовал, что что-то произошло. Что-то важное и грандиозное в моей жизни. Я поборол свою робость и впервые смело и с достоинством поговорил с девушкой, которая мне нравилась ещё с первого класса. Это было даже не достижение моё, а самое настоящее геройство.

Я поспешил домой, унося с собой дорогой моему сердцу запечатлённый на камере образ, и тут же ввёл все фотографии в мой компьютер. Я увидел три образа девушки моей мечты. Один был строгий, сердитый и надменный, похожий на Незнакомку с картины Серова. Второй казался удивлённым, но уже более человечным и близким. И третий предстал передо мной как самый привлекательный и желанный.

Это была моя Катя, которую я тайно любил с первого класса. И тут пришла мне в голову мысль, если бы я сообразил проводить её до спортзала, то она бы не отказала мне, и наши отношения получили бы развития. Я бы продолжал говорить ей что-нибудь умное, она бы слушала меня и, возможно, после нашего разговора стала бы уважать меня. Во всяком случае, она бы больше не смотрела на меня как на пустое место. Но я упустил эту возможность, я не сообразил, что нужно было делать. Как говорят: куй железо, пока горячо. Но, а может быть, я бы всё только испортил, если бы пошёл её провожать. Она же не предложила мне: А не проводишь ли ты меня до спортзала? Но с другой стороны, разве девушки сами предлагают парню ухаживать за ней. Парни сами должны догадываться, что делать. Какой же я дурак!

В этот вечер я, любуясь фотографиями Кати, одновременно и радовался и злился на себя, ругал себя за то, что не сообразил проводить её. Вечером, ложась спать, я долго не мог заснуть, думая о том, как я завтра встречусь с ней в школе, и что скажу ей. Несколько раз ночью я вставал с постели, включал компьютер и, глядя на фотографию Кати, говорил ей нежные слова. И её глаза смотрели на меня испытывающим взглядом. Она жила уже в моём доме, её торсионное поле витало возле моей кровати у изголовья, там, где стоял компьютер.

На следующее утро я со страхом шёл в школу. Я боялся увидеть её вновь. Вчерашняя выходка казалось мне сном. Как это у меня хватило храбрости подойти к ней, сфотографировать, да ещё что-то ей говорить. И она мне отвечала. Я говорил ей всякую глупость, в которую верил сам, а она приняла мои слова за шутку, и даже оценила мой юмор, которого в моих словах совсем не было. Я говорил ей то, что думал. А она приняла это за моё остроумие. Как всё удачно получилось! Но сегодня совсем другое дело, если вчера я говорил с ней как во сне, и со мной всё происходило как в сказке, то сегодня я проснулся в реальности, и между нами не было ничего кроме голого пространства. Да, вчера я спрятался за камеру и расстреливал свой страх, как из ружья, и мне, благодаря этому, удалось побороть свою робость. Но сегодня я опять робел перед ней, потому что тайно и уже явно любил её. Наверное, по моему виду можно было увидеть это. Подойдя к школе, я бегом поднялся к своему классу и почти столкнулся с ней в дверях.