Наш лисенок - страница 39

— Смотри, как она ему шею разодрала, — показывала она Атсу, — Что теперь папа скажет!

Атс тоже подумал об этом и громко заплакал.

— Как же это лиса достала ястреба со шкафа? — дивилась мама.

— Я только хотел посмотреть, что она будет делать, когда увидит чучело, — плакал Атс, — а она как вырвет его у меня из рук — и шасть с ним под кровать. Я и запрещал ей, и кричал на нее, а она ничего не слушала, только рычала!

— Хорошо хоть, что ты закричал и я прибежала к тебе на помощь, — .сказала мама. — Но норку ты все-таки заслужил. Папа очень дорожит этим ястребом, он всем о нем рассказывает и всем показывает. Даже помещик как-то приходил смотреть, когда ястреб еще в сарае висел. Кто-то даже хотел купить его, но папа не продал, так он ему нравится. И вот на тебе! Ты снимаешь его со шкафа и отдаешь Моссе.

— Не говори папе, что я это сделал, — попросил Атс.

— Это не поможет, — ответила мама, — папа все равно узнает, что ястреб побывал в чьих-то руках: у него же шея разодрана — посмотри, вон солома торчит. Или ты думаешь, что я буду из-за твоих проделок обманывать отца?

— Ты только скажи ему, что это ты сняла ястреба, хотела его почистить или потому что он тебе мешал, а лиса и набросилась на него, — упрашивал Атс.

— Ну нет, — отказалась мама, — ты виноват, ты и отвечай, а то в другой раз что-нибудь еще похуже натворишь.

Теперь Атс залился такими горькими слезами, что он и сам не помнил, когда так ревел. Но мама даже не пыталась его успокоить, она продолжала бранить его, а сама тем временем нашла иглу, продела в ушко черную нитку и стала зашивать ястребу шею. Атс все ревел, не замечая, что шея ястреба уже починена. Увидел он это, только когда все уже было готово. И тут он ничего не мог с собой поделать: вместо плача на него напал смех. В глазах еще стояли слезы, но плакать совсем уже не хотелось.

— Теперь никто и не узнает, что ястреб побывал в когтях у лисы, — твердил Атс, разглядывая дело маминых рук.

— Ну, папа догадается, стоит ему только посмотреть, — сказала мама.

— Но ты же ему ничего не скажешь?

— Я-то не скажу, а вот ты должен сказать, — ответила мама.

— Зачем же я стану ему говорить, если ястреб опять целехонек? — удивился Атс.

— А затем, чтобы ты запомнил, что такие вещи делать нельзя, — сказала мама и твердо решила настоять на своем.

Когда отец вернулся домой, мама завела речь о том, что Атс хочет признаться в одном своем проступке. Сердце у мальчика забилось сильнее. Он надеялся выбрать подходящий момент, а теперь приходилось говорить без всякой подготовки. И он не успел еще рта раскрыть, как слезы сами потекли из глаз; так, плача, он и подошел к отцу.

Прошло немало времени, пока отец понял, что произошло. Он подошел к шкафу, снял с него своего ястреба, чтобы оценить ущерб, нанесенный лисой.

— Теперь уже ничего не видно, мама зашила, — бормотал Атс, плетясь следом за отцом к шкафу.

Отец долго разглядывал чучело. И наконец сказал:

— Только потому, что мама так хорошо его починила, я тебя на этот раз прощу. Но запомни: это уже последний раз. Если ты еще что-нибудь натворишь, пеняй сам на себя.

Такие слова Атс слышал от отца не впервые. Поэтому он и не придал им особенного значения. Важно было, что он сегодня избежал наказания.

С тех пор как Мосса благодаря тому, что у Атса заболел живот, впервые освободилась от цепи, ей это удавалось сделать еще два раза, теперь уже собственными силами. Можно подумать, будто Атс подал ей дурной пример. Мама так и сказала однажды:

— Вот что ты наделал — научил Моссу рвать цепь.

Но отец считал, что ржавчина все больше разъедает звенья цепи, оттого Мосса так легко и рвет ее. Отец давно уже обещал принести новую цепочку, но на это все не хватало времени.

Новая цепь была тем более необходима, что последний раз Мосса воспользовалась своей свободой, чтобы совершить преступление: она загрызла курицу, самую лучшую во всем курятнике, как утверждал сосед. Задушенная курица была якобы чистейшей итальянской породы, она и неслась круглый год, и на яйца садиться не рвалась.

Пришлось леснику заплатить за курицу. Покупка новой цепи обошлась бы дешевле. И все домашние стали приглядывать за лисой, чтобы она опять не запутала цепь и не порвала бы ее. Прошло много времени, и лисе уже ни разу не удавалось вырваться на свободу.