Наш лисенок - страница 44

Охваченная возбуждением, она все дальше убегала от людей, и ее то и дело приходилось подзывать обратно свистом. Бывало, что Мосса исчезала в лесу и возвращалась домой только ночью. В этом не видели ничего страшного, хотя никогда нельзя было точно знать, убежала ли она или зацепилась за что-нибудь цепью. Поэтому отец и Атс всегда внимательно осматривали место, где она потерялась. Всего каких-нибудь две недели назад она запуталась между корней березы. Там она, наверно, и подохла бы, если бы Атс, помогавший отцу в поисках, не нашел ее.

Через несколько дней после переполоха с кусками мыла, которые Мосса спрятала в дымоходе и в куче песка, ее опять взяли с собой в лес. И хотя отец не спускал с нее глаз и, как только стихало бренчанье цепочки, начинал свистеть и звать ее, все-таки Мосса исчезла и на этот раз. Ее долго искали, но безрезультатно. Отец уже несколько раз хотел махнуть рукой, но по просьбе Атса снова и снова принимался за поиски. Однако это ни к чему не привело. Когда они наконец перестали ее звать и двинулись назад, Атсу все время казалось, что Мосса запуталась где-нибудь среди высоких дуплистых стволов ольхи и непременно погибнет, так что он никогда уже не увидит ее — ни живой, ни мертвой. Отец думал иначе.

— Да брось ты тревожиться. Она, как всегда, сама домой вернется, — успокаивал он сына.

Но Атса это не утешало. С тяжелым сердцем плелся он за отцом, время от времени упрашивая его свистеть и звать Моссу; иногда ему чудился звон цепи, доносившийся сквозь шум леса. Но Мосса как в воду канула.

Уже вечерело. Возвращаясь домой и выбирая путь покороче, они проходили мимо лесных хуторов, как вдруг услыхали громкое кудахтанье и звонкий женский голос:

— Лиса на кур напала! Кярмас! Где ружье?!

Мужчина, показавшийся в открытых воротах овина, с досадой произнес:

— Да не заряжено же оно.

И, схватив с земли какую-то палку, бросился со всех ног к выгону, откуда доносилось громкое кудахтанье. Женщина бежала за ним, крича:

— Смотри, вот она где! И кура у нее в зубах! Дай! Дай ей как следует! Бей!..

И мужчина ударил. Похоже было, что подоспел он вовремя.

Лесник К и реп с сыном Атсом спокойно смотрели на всю эту возню, стоя в нескольких десятках шагов на тропинке, вьющейся среди полей. Они ясно слышали, как мужчина сказал:

— Готова!

Но еще яснее донесся до них его удивленный возглас:

— Что за чудеса?! У лисы ошейник, да еще с цепью!

Этого было достаточно. Отец и сын со всех ног кинулись к месту происшествия.

— Я сразу подумал, что это наша Мосса! — тяжело дыша, кричал Атс, стараясь не отставать от отца, и его нижняя губка горестно изогнулась подковкой.

По было уже поздно, теперь и молодой хозяин хутора, стоявший над мертвым зверем с ольховой дубинкой в руках, понял, что убил ручную лису лесника Кирепа. Когда лесник подошел к нему, он сказал:

— Глядите-ка, что я натворил! Честное слово, я не видел ни ошейника, ни цепочки, пока не стукнул ее. Глядел только на эту породистую курицу, которую принес с мызы, ничего, кроме нее, не замечал. А тут еще молодуха кричит: «Дай ей! Дай!» — ну, вот я и дал.

— Попал ты, парень, точно — с одного удара насмерть, — проговорил лесник.

— Что правда, то правда, — согласился хозяин хутора, — она ничего и почувствовать не успела. Лучшей смерти я и себе не пожелаю.

Пока мужчины беседовали, стоя по обе стороны забора, Атс перелез через него и присел на корточки возле лисы; из носа у нее сочилось что-то красное. Увидев это, Атс уже не мог сдержать слезы.

— Папа! Слышишь, папа! У Моссы из носа идет кровь! — кричал он.

Теперь глаза всех обратились к струйке крови, сочившейся из носа лисы, как будто важнее не было ничего на свете. Но всяком случае, так казалось Атсу. И струйка эта осталась у него в памяти на долгие годы, почти на всю жизнь.

Позднее он видел немало крови, но ничто сильнее не врезалось ему так глубоко в сердце, как эти две тоненькие струйки, сочившиеся из носа лисенка. Глядя на них, он плакал так горько, что молодая хозяйка сама едва не заплакала. Она перелезла через забор и всячески старалась утешить его. Но старания ее ни к чему не приводили, напротив, они подливали масла в огонь. Наконец, отцу пришла в голову хорошая мысль, и он сказал: