Наша союзница – ночь - страница 11

На следующий день опять занятия, опять с чемоданчиками, полными взрывчатки и разных взрывателей и мин, которые Рудольф делал вечерами.

В штабе нам дали испанское наставление по минно-подрывным работам, но в нем не было многих слов и понятий, которые употреблял Рудольф. Не было ни о минах и замыкателях, ни тем более о зажигательных и других диверсионных средствах.

Наставление было написано казенным языком, с большим количеством непонятных для меня слов. Специального военного словаря не было, я тратила много времени, чтобы вместе с обучаемыми разобраться в этом новом для меня занятии, часто путала слова и понятия. Особенно трудно было, когда ставили мины с настоящими капсюлями. Такие маленькие, тоненькие медные трубочки, а как они сильно взрывались, дробя камни, перебивая доски; а толовые шашки, величиной всего с кусок детского мыла, перебивали рельсы.

– Поставил и ушел. Наедет машина или поезд – и подорвется, – доказывал Рудольф.

Ученики в возрасте почти 50 лет вначале весьма недоверчиво относились к минам Рудольфа, но когда взорвался запал в макете мины при подходе автомашины, полный и уже с проседью Антонио восторженно воскликнул:

– Формидавле! (Замечательно!)

И первый ученик, понявший значение и возможности мин, стал убедительно доказывать другим, в чем суть дела.

Постепенно обучаемые увлеклись минами, а Рудольф показывал все новые и новые.

Особенно заинтересовались минами двое: электромонтер Сальвадор и автослесарь Антонио, работавший до мятежа в Толедо. Высокий, худощавый, с сильно морщинистым лицом, в кожаной куртке и широких синих брюках, Сальвадор внимательно смотрел, слушал и спрашивал, когда что-либо не понимал. Он первый изготовил мину с кнопочным замыкателем, умело использовав спичечную коробку. На мине не было предохранителя, и Рудольф посоветовал ему обязательно вмонтировать надежный предохранитель.

Антонио на занятия приходил в своем потертом комбинезоне. Это он первый воскликнул «формидавле», когда мина сработала на учениях.

Вообще в группе были хорошие люди, горевшие желанием бороться против фашистских интервентов в их тылу, но и по возрасту, и по состоянию своего здоровья они были мало пригодны для действий в тылу врага в составе диверсионных групп, как предполагал Рудольф, которого испанцы стали называть Рудольфо.

В первое время в штабах нас не признавали. В уставах и наставлениях испанской армии партизанская борьба не предусматривалась, а потому и на довольствие наших людей не ставили. Наши пожилые ученики рассчитывали, что их перебросят в тыл мятежников тайно, с документами, что они будут работать там строго конспиративно, в глубоком подполье. Рудольфо эти мечты заметно обеспокоили, однако тогда он ничего определенного о способах переброски диверсантов в тыл мятежников не сказал. Он только учил их устройству мин, делал эти мины сам, и делали их будущие партизаны.

Я переводила уже более уверенно. Обучаемые ставили мины, отходили в безопасное место и по команде при появлении «противника» производили взрыв капсюля.

Сумочка и маленький чемоданчик, которые приходилось возить с собой, с разными капсюлями-детонаторами, взрывателями, вначале как бы жгли мне руки. Казалось, что они способны взорваться от толчка внезапно остановившегося трамвая, что нас могут задержать и найти у нас взрывчатку, а наши документы ни от чего нас не предохраняли. Но все шло благополучно. Взрыватели и замыкатели работали только там, где их устанавливали, и нас никто нигде не задерживал. Было трудно с материальными средствами. Группе деньги отпускались только на питание. Нам выдали зарплату, и на нее мы приобретали необходимые детали для изготовления замыкателей, взрывателей и зажигательных средств. Некоторые детали приносили обучаемые. Машины для выезда за город на практические занятия у нас не было. Обычно ехали до конца трамваем, а затем километра три шли пешком.

В свое время, по окончании Ленинградского института иностранных языков им. Енукидзе, мне очень нравилась профессия переводчицы. Работать приходилось с испанцами, а также латиноамериканцами, находившимися в Советском Союзе. Эти коммунисты, активные борцы против реакции, еще молодые, но уже закаленные в классовых боях. С ними интересно было работать, и моих знаний языка вполне хватало, чтобы переводить на политические и бытовые темы.