Наша союзница – ночь - страница 23
– Поймите, – продолжал Воронов, – командующий нервничает. Наступление не развивается по плану, и войска несут большие потери.
– Но причем тут мы?! Разве наша маленькая группа могла обеспечить успех наступления? – перевела я слова Унгрия.
– Конечно, нет!
Появился Бенедито и, увидев, что Доминго не ушел, вновь обрушился на него.
Поведением командующего и его оценкой результатов работы группы все мы были удручены. Особенно тяжело переживал проводник. Он покраснел как рак и внезапно громко стал кричать:
– Два моста подорвали, связь всю разрушили. Осколки за сотню метров летели. Четырнадцать человек на магистраль вышли, куда батальон боялся идти, – кричал он, размахивая руками.
Доминго стоял раздраженный и тихо ругался.
Командующий от неожиданности даже растерялся. Убедил ли его проводник или ему стало неудобно перед Н.Н. Вороновым, но он перестал кричать и зло сказал:
– Хорошо. Отдыхайте! Готовьтесь опять идти в тыл врага завтра!
Мы вышли в подавленном состоянии. Больше всего переживали проводники и Рудольфо.
– Сам бы сходил, тогда бы знал, как это делается, – сказал разъяренный проводник.
Старший проводник, уже не стесняясь моего присутствия, употреблял выражения, которые нельзя было переводить.
Усталые и хмурые, мы возвратились в Ориос.
Вошли в помещение. Большинство участников похода уже спали. У некоторых ноги были забинтованы, как у раненых. Остававшиеся в резерве да человек пять из вернувшихся ожидали нас.
Увидев, сначала обрадовались, но когда заметили наше состояние, на их лицах появилось выражение озабоченности и недоумения.
– Что случилось? – спросил Антонио Буйтраго.
– Все в порядке! – ответил бодро капитан, но его боевые друзья и по тону ответа, и по нашему настроению поняли неладное.
– Спать! Спать! А то сегодня опять в поход! – сказал Доминго, сел на пол и стал разуваться.
К нему подсел Рубио и тихо спросил:
– Почему вы все такие недовольные?
– Теруэль не освободили! Вот почему!
Больше вопросов не задавали.
На следующий день, едва я только окончила утреннюю зарядку, ко мне постучали.
– Луиза! Я к вам по серьезному вопросу! – сказал, поздоровавшись, Пепе.
– Пожалуйста!
– Луиза! Пока вы ходили в тыл, я занялся разведкой. От местных крестьян узнал, что незадолго до нашего приезда мятежники на машинах выезжали на дорогу Теруэль – Пералес и подъезжали под Ориос. Так почему нам не выехать на их магистраль Теруэль – Каламоча?
Вначале я не поняла, в чем дело, и почему он обращается ко мне.
– А ты Доминго об этом говорил?
– Нет! Доминго кавалерист. Он не поймет. Важно, чтобы с моим предложением согласились вы и рассказали о нем Рудольфо.
– Пепе! Я не понимаю, как это выехать на магистраль? Зачем?
Пепе озабоченно улыбнулся, подумал и начал объяснять.
– Вы ходили на эту же самую магистраль пешком, устали, а некоторые и ноги натерли.
– Да! – согласилась я.
– Устали, когда сделали всего около 30 километров, то что будет, когда придется пройти второй раз еще дальше? – не унимался Пепе.
– Слушай, Пепе, пойдем к Рудольфо, и ты ему расскажешь.
В это время перед домом остановился «пежо», из которого выскочил уже бывавший у нас чубастый анархист.
– Где капитан Унгрия? – спросил он оторопевшего часового. – Есть важный, срочный боевой приказ.
Доминго и Рудольфо тоже уже не спали. Капитан вскрыл пакет, прочитал приказ, расписался в получении его и сказал:
– Хорошо! Все ясно!
Нарочный от командующего попрощался и умчался на своей запыленной машине.
Капитан еще раз прочел полученный документ, передал его мне, и я перевела его содержание Рудольфо. Командующий приказывал ежедневно совершать вылазки на коммуникации противника севернее Теруэля.
– Нужны лошади. Это может делать только кавалерия! – безапелляционно заявил упавшим голосом опечаленный Доминго окружившим его бойцам.
И тут Пепе внес свое предложение о вылазке на автомашинах.
Доминго от неожиданности ничего не сказал. Рудольфо я еще не успела перевести, горячий Рубио выразил сомнение, но Пепе, не обращая на него внимания, начал обосновывать свое предложение.
– Если противник выезжал среди бела дня со своей магистрали на нашу, то почему мы этого не можем сделать? – вопрошал он.