Наше море - страница 66
— Золотые руки у нашего старшины! — сказал Щепаченко, когда через несколько часов ремонта баркас снова вышел на бомбометание. [148]
Работа по уничтожению магнитных мин была в самом разгаре, когда из штаба флота поступило новое задание:
«Немедленно приступить к тралению фарватера в Керченском проливе. Тралить в любую погоду».
К этому времени контр–адмирал Новиков, организовав траление, оставил за старшего Чугуенко, а сам возвратился в базу. В штабе его ждали неотложные дела большого соединения: наши корабли не только тралили, но и высаживали десант на Тамань, ходили в конвои и выполняли другие боевые задания. А главное — они готовились теперь уже к высадке десанта в Крым. С этой целью и предстояло траление фарватера от Новороссийска до Тамани.
Мин в Керченском проливе было множество: и якорных и магнитных. Фашисты сбрасывали их с самолетов, десантных барж и торпедных катеров.
Для траления в Керченском проливе был сформирован отряд из катерных тральщиков и мотобаркасов. Возглавлял отряд капитан–лейтенант Мацута, участник Новороссийского десанта.
Штурман бригады Чугуенко, работавший на тралении с Мацутой, тепло отозвался о нем позже: «Хороший моряк и отважный офицер». И это соответствовало действительности.
Отряд этот должен был перейти в Анапу. А траление в Новороссийской бухте продолжалось…
Когда катера и мотобаркасы вышли из гавани в море, капитан–лейтенант Мацута приказал поднять сигнал «Приступить к тралению».
Командир отделения минеров Морозов закрепил буксирную часть трала на кормовых кнехтах. Всплеск за кормой — это минеры сбрасывают за борт тралящую часть. Старшина ловко и быстро готовит продолговатые, похожие на большую рыбу, красные буи, вместе с матросами крепит к ним оттяжки глубины и груза.
«Вот как надо работать с тралами!» — удовлетворенно улыбается Щепаченко, наблюдая за ними с головного катера.
— Трал поставлен! — поступают доклады со всех катеров.
Сейчас, в первые минуты траления, не только минеры, но и все, кто находится на верхней палубе, с волнением следят за буйками, скользящими за кормой. [149]
Много раз за время войны выходил на траление мин Щепаченко, но каждый раз, когда, поднимая бурунчики, идут, трепеща за кормой, красные буи, он снова волнуется.
И вдруг слышно легкое содрогание корпуса тральщика. Большой красный буй закачался, как поплавок, когда клюет крупная рыба. Значит, трал под водой встретился с миной.
— Мина в трале! — уверенно докладывает Морозов. Продолжая наблюдать, Щепаченко потирает руки. Эта привычка появилась у него после ранения. Руки мерзли даже при небольшом холоде.
Все ближе и ближе сходятся друг с другом буйки. Трал натянут до отказа. И через несколько секунд вдруг далеко за кормой всплывает черная рогатая мина.
Спускают на воду резиновую шлюпку, и минеры–подрывники направляются к уходящей все дальше от тральщика мине.
А матросам на тральщике предстоит тяжелая работа. Кормовой лебедкой вручную выбирают из воды громоздкий скользкий трал и ставят новый патрон. После этого Основа сбрасывают трал в воду, и траление продолжается.
В Анапу пришли днем. Стояла поздняя осень. На набережной под ногами лежали пожухлые листья, над бухтой кричали голодные чайки, а любопытные мальчишки толпились на пристанях в ожидании первых пароходов.
В Анапе простояли два дня, тщательно готовясь к предстоящей операции. На тральщиках было известно, что гитлеровцы с крымского берега открывают артиллерийский огонь по любому обнаруженному в проливе кораблю. А в воздухе барражируют «мессершмитты» и «юн–керсы».
— Это напоминает севастопольские фарватеры, там тоже немцы не давали тралить днем! — говорил Чугуенко командирам катеров перед выходом в море.
Тралить пролив решили по ночам.
В Керченском проливе, соединяющем два моря, гуляют осенние штормовые ветры. Погода неустойчивая: то подует холодный ветер и пойдет дождь, то вновь проглянет солнышко, то опять повиснет над проливом промозглый туман. [150]
К вечеру ветер утихает, море становится спокойным.
Из Анапы выходили перед наступлением темноты. За белыми бурунами неторопливо идущих тральщиков спешили мотоботы.