Наше время не пришло - страница 36

— С опекой все решил, — произносит мужчина. А я курю. — Сэкономил три сотни. Убедил их сойтись на двухстах, — Вадик кладет конверт мне на стол. Продолжаю сидеть неподвижно. Жду дальнейших новостей и подробностей.

— Что с девочкой?

— Дело удалили. Как и не было. Бывший Лилианы — Онуприенко Алексей Владимирович. Военный, в звании майора. Имеет родственные связи, обладающие немалой властью. Его родной брат — генерал юстиции. Серьезный мужик, — юрист протягивает мне папку с документами. Досье на Лали, на ее муженька. Пролистываю записи, задерживаюсь на записях о ней. — Как думаешь, впряжется в это дело? — намекаю на братца генерала.

— Нет, — кривится Коршунов. — Серьезный мэн, и, как я понял, этот Алексей — пример урода в правильном семействе. Неудачник, после которого старший постоянно подтирает говно. Он и в армии-то еле держится. Год назад чуть не попал под статью. Ударил курсанта, тот нажаловался в прокуратуру. Возбудили дело. Старший напряг булки, порешал все, младший ушел от наказания. Но стоило это старшему немалых сил.

— Ясно. Что у них с Лали?

— Лиля ушла от него по весне. Заявление подала только две недели назад. От соседей узнал, что Онуприенко поколачивал девочку. Та молчала, в полицию заявление боялась подавать. Запугивал, да и родственники со связями, смысла не было жаловаться на него.

— Чертово, блядь, правосудие…

— Я думаю, если Онуприенко будет после всех наших действий и дальше отравлять жизнь Лиле, можно будет найти на него управу в лице брата, — продолжает Вадик. — Вот материалы уголовного дела. Его замяли, но есть парочка моментов, к которым можно придраться. У меня есть знакомые в органах. Если привлечь общественность, разыграть большой бум, все так или иначе всплывет. А братец его — личность публичная, так что проще будет усмирить нерадивого младшего братца, чем подавлять созданную нами шумиху.

— Я понял тебя. Если придется, так и сделаем — говорю, а думаю о том, что сам вполне могу объяснить долбанному ублюдку, что Лали больше ни хрена ни его жертва, и лучше бы ему свалить к чертям.

— Теперь по поводу квартиры, — вырывает из мыслей голос Коршунова. — Трешка в центре, документы в регистрационной службе. Единственное, придется девушке появиться на сделке. Она ведь собственница, все верно?

— Верно, — киваю, выпуская дым. Вадик закрывает чемодан.

— Ключи?

— А, да, вот, — он вытягивает из кармана связку. Кладет ее на стол. — Я могу идти?

Киваю, прожигая взглядом ключи.

— Вадик.

Парень поворачивается, уже будучи в дверях.

— Сдачу забери, — киваю на конверт, оставленный им на моем столе. — Свозишь детишек на море.

Вадик, улыбнувшись, приближается и без лишних слов убирает деньги обратно.

Хотел отдать ей ключи. Подорвался из кабинета, вышел в бар. Блядь, чувствую, что раскис. Услышал ее историю и, как дебил, размяк. В зале ее не оказалось. Она была на улице. На крыльце, с Арсом в обнимку. Увидел девушку, и словно молнией шарахнуло. Рука Арсена лежала на ее талии, и он что-то шептал Лали на ухо, а она заливалась смехом. Звонким таким, тонким. В груди защемило от этого звука. Черт, ни разу не была такой со мной. Каждый раз — как еж, в иголках вся. Ненавидит меня. А этот уебок… с ним смеется. Сжал кулаки. На хуй все. Придурок ты, Адам. На хера тебе это нужно? Между нами только договор. Она подставляет себя, я выполняю свои пункты. Этот — последний. Смотрю на ключи. Выдыхаю, зажмурившись. После чего, сжав связку в кулаке, направляюсь в кабинет к Марине.

— Адам? — удивленно вскидывает бровью женщина, когда я вхожу в ее апартаменты.

— У тебя любовника скоро уведут, если так и будешь как крот в этих бумажках, — падаю в кресло. Марина хмурится. — Держи, — бросаю на стол перед ней. — Отдашь Лали. Скажешь, подарок от бара. Вот здесь адрес, — кладу на стол визитку. — Пусть явится десятого числа на сделку.

Пока Марина сосредоточенно изучает содержимое карточки, поднимаюсь с кресла, направляясь на выход. У самых дверей замираю.

— Да, когда отлепишь Арсена от Лали, передай, что я жду ее в кабинете.

***

Весь день пятницы я не появлялся в баре. Ездил по делам, готовился к предстоящей поездке. Макс перестал ломаться как девочка. Все-таки поедет. Да и не было у него выбора. Если бы отказался, впихнул бы его в багажник. Сидел бы, ждал меня на финише.