Наши судьбы сплелись - страница 10

– Гитара.

Джейн купила первую гитару и стала их первой зрительницей. Кайл писал непонятные тексты, для которых у Джейн не нашлось определения. Он выкрикивал их на каждой микросцене, которая их принимала, и Джейн, видя, как он падает на пол, говорила себе, что два его приятеля не испытывают такой же потребности выплеснуть избыток эмоций.

Она была удивлена. Нет, честно говоря, Джейн попросту ошалела. Она всегда чувствовала, что в нем дремлет что-то эдакое. Какой-то механизм, который им движет, который приводит его в восторг или может разрушить… Она даже не подозревала, что этот механизм настолько мощный. Не было ничего плохого в том, что эмоции выходят из Кайла таким образом. Потому что рано или поздно это должно было выйти наружу. Да, пусть лучше Кайл кричит, а не поет, пусть падает на пол и не носит смокинг, пусть лучше уродует слова, чем занимается другими глупостями. Лучше эти его ужасные футболки, манеры привидения, бесформенная прическа и… даже противная прядь, падающая на глаза, чем осознание, что ему сломали крылья. Что он будет делать без крыльев? «Такая птица, как Кайл, в клетке погибнет».

– Только бы Удача об этом помнила! – призналась Джейн своей соседке Сьюзи, которая одно за другим отправляла в рот бедрышки цыпленка.

– Хочешь, чтобы я тебе помогла?

– Почему бы и нет?

– Передай мне майонез и еще одно бедрышко. Черт побери! Вкуснятина, согласна?

– Да-да, – ответила Джейн, которая их даже не пробовала. – И что ты предлагаешь?

– Ну, я вместе с тобой попрошу Удачу!

– Спасибо, – сказала Джейн, думая, что это не поможет.

Удача предпочла не торопиться. Кайл посещал занятия с гитарой за спиной. Он ел с гитарой за спиной, ходил с гитарой за спиной. Джейн спросила, не берет ли он ее с собой в постель.

– Кого?

– Эту штуку у тебя за спиной.

– Гитару? Ну да, конечно.

– Моешься ты тоже с ней?

– Ну, нет…

– Точно, ты не моешься.

– Моюсь!

– Когда?

– Ну, на пляже.

– Издеваешься?

– Ага. Знаешь, в субботу мы играем в кафе «У Билларда». Знаешь это место?

– Ну, да.

– Придешь?

– Нет, в субботу я не смогу.

– Вот как! Значит, ты встречаешься с Дэном…

Джейн обернулась.

– Откуда ты знаешь?

– Вообще-то, Джейн, я живу вместе с тобой.

– Мне казалось, что я веду себя скромно.

– Ну, когда люди влюблены так, как ты влюблена в Дэна, они скромными не бывают.

Джейн познакомилась с этим мужчиной – копом – на стажировке. Она не влюбилась в него с первого взгляда. Дэн был женат, у него были дети. Но он был трогательно милым и сентиментальным. Они работали вместе. Говорили о том о сем. Потом о себе. Они думали, что хорошо ладят. Что они могли бы хорошо поладить. Что между ними могло быть нечто большее. Вот только Дэн был женат… На этом заканчивается любая мечта.

Много лет спустя, когда Джейн уже добилась поста директора «Дома», центра помощи женщинам, пострадавшим от насилия в семье, она снова встретила Дэна. Дэн по-прежнему был копом, женатым и уже с четырьмя детьми.

Они этого не планировали, но Джейн стала его любовницей. Потому что не было другого варианта, если они хотели любить друг друга в настоящем времени. Кайл никогда не сомневался в чувствах своей сестры.

– Тебя не напрягает эта секретная жизнь?

Джейн долго болтала в кружке пакетик с травяным чаем.

– Ты не обязана отвечать мне, Джейн.

– Любить Дэна, – ответила она, качая головой, – и быть любимой им предполагает… секрет. Впрочем, вся моя жизнь крутится вокруг секретов. Я руковожу приютом, где каждая из постоялиц скрывает часть своих тайн. Либо потому, что они слишком болезненные. Слишком страшные. Слишком «непроизносимые». Либо потому, что женщины в этом нуждаются. Многие не могут открыться, – вздохнула Джейн. – Такое бывает. Но, честно говоря, я убеждена в том, что у тайны есть свои плюсы.

– Ты не ответила на мой вопрос, Джейн.

– Я твердой рукой обуздываю свои желания, а ты с легкостью расправляешь крылья. Я восхищаюсь тобой. Ты умеешь быть свободным, Кайл.

– Я хочу быть свободным.

– Скоро мир будет твоей игровой площадкой, и я стану всего лишь твоей старшей сестрой, которую нужно навещать на Рождество.

– Я всегда буду приезжать на Рождество. Ты – моя единственная семья.